Ожерелье королевы
Шрифт:
Старые занавески из желтого шелка, местами выцветшие и потертые от времени, несколько стульев, обтянутых позеленевшим с краев плюшем, вместительный комод с дюжиной ящиков, инкрустированный столик и древний желтый диван составляли все великолепие этого жилища.
На каминной полке стояли часы, а по бокам – две голубые японские вазы с заметными трещинами.
Молодая женщина порывисто отворила дверь и подошла к дивану, на котором преспокойно сидел бодрый на вид мужчина, скорее полный, чем худой, и красивой
Женщина не узнала ожидавшего ее мужчину, но читатель узнал бы его сразу: это был тот самый человек, что подбил зрителей приветствовать мнимую королеву и заплатил пятьдесят луидоров за памфлет.
Молодая женщина не успела начать разговор.
Странный субъект изобразил нечто вроде полупоклона и, устремив на хозяйку доброжелательный взгляд блестящих глаз, проговорил:
– Я знаю, что вы собираетесь спросить, но будет лучше, если я вам отвечу, сам задав несколько вопросов. Вы – мадемуазель Олива?
– Да, сударь.
– Очаровательная женщина, но очень нервная и влюбленная в методы доктора Месмера.
– Я как раз была у него.
– Прекрасно! Однако по вашим чудным глазам я вижу, что от этого вам не стало яснее, почему вы видите меня на своем диване, а как раз это-то вам и хочется узнать?
– Ваша догадка верна, сударь.
– Сделайте мне одолжение и сядьте – ведь если вы останетесь стоять, мне тоже придется встать, и говорить нам будет неудобно.
– Можете гордиться, сударь: манеры у вас весьма необычны, – заметила молодая женщина, которую мы отныне станем называть мадемуазель Оливой, поскольку она соизволит откликаться на это имя.
– Мадемуазель, я видел вас недавно у господина Месмера и нашел вас такой, какой и хотел найти.
– Сударь!
– О, не тревожьтесь, сударыня! Я не говорю, что нашел вас очаровательной, потому что вы решили бы, что я признаюсь вам в любви, а это в мои намерения не входит. Прошу вас, не отодвигайтесь от меня, иначе вы вынудите меня кричать, словно я глухой.
– Что же вам все-таки угодно? – наивно осведомилась Олива.
– Я знаю, – продолжал незнакомец, – что вы привыкли слышать, как вас называют красивой, но я придерживаюсь другого мнения и хочу предложить вам кое-что иное.
– Ей-богу, сударь, вы говорите со мною в таком тоне…
– Не пугайтесь, вы же еще меня не выслушали… Здесь у вас никто не прячется?
– Никто, сударь, но в конце концов…
– А раз никто не прячется, стало быть, мы можем говорить свободно. Что вы скажете, если мы заключим с вами небольшое соглашение?
– Соглашение? Видите ли…
– Опять вы не так поняли. Я же не говорю «вступим в связь», я говорю «заключим соглашение». Речь идет не о любви, а о делах.
– Что за дела вы имеете в виду? – спросила Олива, искренне изумившись и выдав тем самым свое любопытство.
– Чем вы занимаетесь каждый день?
– Но…
– Не бойтесь, я не собираюсь вас осуждать. Отвечайте то, что считаете нужным.
– Ничем не занимаюсь или по крайней мере стараюсь заниматься как можно меньше.
– Вы – ленивица.
– Однако!
– И прекрасно.
– Вы говорите, прекрасно?
– Ну конечно. Какое мне дело до того, ленивица вы или нет? Вы любите гулять?
– Очень.
– А бывать на спектаклях, балах?
– Еще бы!
– В общем, жить в свое удовольствие?
– Нуда.
– Если я предложу вам двадцать пять луидоров в месяц, вы мне откажете?
– Сударь!
– Дорогая мадемуазель Олива, в вас уже закрались сомнения. А мы ведь договорились, что вы не станете пугаться. Я сказал двадцать пять луидоров, но могу сказать и пятьдесят.
– Мне больше нравится число пятьдесят, но еще больше – право самой выбирать себе любовников.
– Проклятье! Да я же сказал, что не хочу быть вашим любовником. Поэтому приберегите-ка ваше остроумие для другого случая.
– Это мне нужно сказать: «Проклятье!» Что же я должна делать, чтобы заработать ваши пятьдесят луидоров?
– Разве мы сказали пятьдесят?
– Да.
– Пусть будет пятьдесят. Вы должны принимать меня у себя, по возможности улыбаться мне, давать мне руку, когда я этого пожелаю, ждать меня, когда я скажу вам ждать.
– Но у меня уже есть любовник, сударь.
– Ну так что же?
– Как это «ну так что же»?
– Прогоните его, черт возьми!
– О, Босира так просто не прогонишь.
– Может, вам помочь?
– Нет, я его люблю.
– Да ну?
– Немножко.
– Даже это – чересчур.
– Уж как есть, так есть.
– Ладно, так и быть, пусть остается.
– А у вас легкий характер, сударь.
– Долг платежом красен. Так условия вам подходят?
– Подходят, но вы должны мне все объяснить.
– Послушайте, милая, я сказал все, что хотел сказать.
– Честное слово?
– Честное слово. Но вы должны понять одно…
– Что именно?
– А вот что: если вдруг возникнет необходимость, то вам действительно придется стать моей любовницей.
– Ах, вот видите? Такая необходимость не должна возникнуть, сударь.
– Но ведь только для вида.
– Тогда ладно, пусть так.
– Значит, договорились.
– По рукам!
– Вот вам вперед за первый месяц.
Незнакомец протянул девушке монеты, даже не коснувшись кончиков ее пальцев. Поскольку она медлила, он сунул деньги в карман ее платья, даже не дотронувшись рукой до бедра – такого округлого и упругого, что какой-нибудь испанский знаток не проявил бы к нему подобного равнодушия.