Ожерелья Джехангира

Сигунов Петр Николаевич

Катушку выбирайте самой простой конструкции, с надежным тугим тормозом и такого диаметра, чтобы она вместила не меньше ста метров крепкой прозрачной эластичной жилки сечением 0,6–0,8 мм. «Канаты» покупать не рекомендую, они тоже притупляют эмоции. А вытащить большого тайменя можно и на тонкую жилку, если только не горячиться, если только умело пользоваться упругостью удилища и тормозами катушки. Некоторые спортсмены опасаются ослаблять леску, боясь как бы таймень, не дай бог, сделал свечу. Как мне их жалко! Они обворовывают самих себя.

Хитроумные катушки — всякие там безынерционные

и прочие — в далекие походы брать не советую — они чаще всего подводят, особенно вдали от слесарных мастерских. К тому же громоздки и тяжелы.

Не пользуйтесь металлическими поводками. Зубы у тайменя редкие, он не может перекусить леску. А металлические поводки легко перекручиваются и переламываются.

Заводные кольца скручивайте из крепкой стальной проволоки. Помните: таймень способен на резкие рывки.

Карабинчики применяйте только рамочные, сделанные из латуни и железа. Боченковидные карабинчики, особенно из алюминия, самые обманчивые, самые коварные. Сколько неприятностей они принесли мне!

Грузила должны иметь плоскую округлую форму, чтобы они препятствовали перекручиванию лески. Это особенно важно при ловле в стремнинах.

Главное внимание уделите тройникам. Они должны быть прочные, упругие, занозистые. Челюсти у тайменей такие, мощные, что без труда дробят крючки даже из толстой, но хрупкой стальной проволоки.

Что же касается блесен, то здесь трудно дать какие-либо конкретные советы. У каждого спиннингиста есть своя любимая блесна, и он упорно будет настаивать, что она самая уловистая, самая счастливая. Вообще блесны могут быть разные, потому что таймени питаются в каждой реке разной рыбой. Не уподобляйтесь только моему знакомому, который в погоне за оригинальностью припаивал к блеснам все: женские брошки, клипсы, зубчатые колесики от часов, пуговицы. Одним словом, у него накопился такой ящик всяких фантастических безделушек, что ими запросто можно украсить новогоднюю елку.

Я лично предпочитаю вертящийся «байкал» и колеблющийся «норич», белого и желтого цвета, утяжеленные и легкие. Блесны сложного строения хороши только для теоретической ловли среди бумажных волн альманаха «Рыболова-спортсмена».

Тройники присоединяйте к блеснам как можно крепче. Не употребляйте лишних застежек и крючков. Всевозможные узлы, петли, застежки только ослабляют снасть.

Счастливой рыбалки вам, дорогие друзья! Пусть ваши спиннинги содрогнутся под натиском речных гигантов!

Там, где пляшет солнце

Под Курейскими порогами, которые поражают путешественников своей красотой и величием, испокон веков толпились несметные полчища речных лососей. Но когда в 1962 году туда прилетел умудренный богатым опытом рыболов Михаил Ширшин, он не смог поймать ни одного таймешонка. Десятки всевозможных изыскательских и разведочных экспедиций день за днем черпали спиннингами из Курейки, как из чаши изобилия, глупых, доверчивых прожор. Черпали и вычерпали всех.

— Не может быть, чтоб всех! — усомнился Ширшин и снова начал с неимоверной настойчивостью «пахать» блеснами порог.

— Всех! — сердито отрезал проводник. — Даже нам на талу не оставили.

Однако

не таков был Ширшин, чтобы сдаваться. Он знал, что в Курейке водится рыба, перед вкусом которой никто не может устоять — ни таймень, ни человек. Он поймал эту рыбу, привязал вместо блесны к спиннингу и, сев на резиновую лодку, начал водить ее поперек реки. И таймень взялся! Да еще какой! Не устоял все-таки перед сигом! А ведь был ученый — с обломками крючков в губе. Все утро, как вол, он возил лодку.

Впервые я познакомился с ловлей сигов в 1957 году, когда геологическая судьба забросила меня в Игарку. Я сошел с теплохода июньским днем и сразу же отправился смотреть этот знаменитый порт на Енисее.

У Игарки был особый, непохожий на наши другие города облик — деревянный. Все дома, кроме двух, были срублены из дерева. Дороги, тротуары, мосты тоже сделаны из дерева. К деревянным оградам тянулись деревянные тропинки. А вокруг деревянных тропинок расстилались черные вздрагивающие трясины, усыпанные бурыми опилками, корой, щепками… Одним словом, все было из дерева.

И жители занимались в основном обработкой дерева. День и ночь ползли к Игарке караваны смолистых золотых плотов. Без умолку визжали лесопильные заводы. Как фантастические длинноногие пауки, прижимающие к брюху мешок с паучатами, проворно сновали лесовозы, неся меж колесами свеженькие желтые доски.

По дороге мне встретился худенький паренек со связкой кривых, березовых удилищ.

— Ты куда бежишь? — спросил я.

— Сиговать, — ответил он торопливо. — Вчерась Пашка Цыган уйму сигов натягал.

Дел у меня не было, и я увязался за пареньком.

Вскоре подошли к тихому заливчику. Собственно, тиха была лишь поверхность заливчика, берег же упруго колыхался от шагов рыболовов. Они возбужденно расхаживали среди длинноствольных батарей березовых удилищ и были похожи на артиллеристов, ожидающих команду к бою.

На реке с тяжелым плеском переваливаются запоздалые льдины, топорщатся вывороченные деревья, кружатся в водоворотах ободранные бревна. А в заливчике — спокойно. Бурые травинки, мелкие, сухие прошлогодние листья, хвоя медленно нанизываются на торчащие из воды голые ветви кустов.

За гнилыми, щербатыми пнями в ложбинах косогора прячутся почерневшие, избуравленные ветром снежные сугробы. Из-под них звонко выбиваются ручейки, по рыжим обрывистым пригоркам бесшумно ползут густые глинистые струи.

На краю заливчика, под березами, уютно примостился крытый сеном шалаш. Высокий мужчина с красным шрамом на смуглом лице бросает в банку куски рыбы.

— Пашка Цыган, — шепчет паренек. Я подошел к костру:

— Клюет? — Не дюже что-то, так себе — одно ребячье баловство. Вода на спад пошла. Сиг чует, боится, как бы его не отрезало от Енисея, потому совсем перестал клевать, удирает, значит, восвояси. А вчерась вода прибывала, так не успевал червей нанизывать: уж больно ретиво хватал.