Ожившие мертвецы. Начало

Сдобников Игорь

Тут произошёл наверное самый забавный случай из всего, что мне удалось пережить. Над железнодорожной станцией проходил гаражный комплекс. На насыпи, соединяющей гаражи и станцию, заселилась огромная колония крыс. Как раз на этой насыпи копошилось десятка четыре мертвецов. Они с фермерской деловитостью разрывали руками норы, доставали грызунов и с аппетитом ели. Они так были увлечены своим занятием, что совсем не обратили на меня внимание, когда я прошёл мимо них и забрался на крышу этого комплекса. Тогда у меня мелькнула мысль, что и от зомби бывает польза.

Пожалуй, осталось ещё пару моментов, о которых интересно рассказать. Когда я прошёл по крышам весь гаражный комплекс и, озираясь, двинулся мимо станции в сторону

МКАДа, я увидел, как кто-то машет российским флагом из разбитого окна высотного здания. Оно в районе Выхино стоит особняком, если были, то знаете. Наверное, выплеснутый адреналин совсем свёл меня с ума, но я пошёл в сторону здания. Меня встретил местный отряд самообороны. Я угостился едой, алкоголем. И тут я понял, что стал каким-то другим, я никого не стеснялся, не пытался оценить какой-то статус человека, как-будто спали оковы. С группой молодёжи в закат я поднялся на крышу этого здания. Господи! Хоть я и никогда не видел красот Альп, Тибета или чего там есть красивого? Но зрелище меня заворожило и восхитило. На фоне жёлтого заката красовался – именно красовался! – огромный апокалиптический город. Алым пожаром горели здания, густой дым относило ветром, улицы заполнены машинами, людьми, зомби, сражающимися друг с другом, вспышки разрывов, непрестанный гул, запах гари… а вдалеке Александрийским столпом стоит Останкинская башня и испуганно-кривые башни Москва-сити, этого российского Манхеттена. Мобильная связь местами ещё работала, но я не постеснялся потратить заряд аккумулятора на видео и фото. И вот, ты стоишь и понимаешь, что это не конец города, разрушенного противником, а конец мира и ты видишь это и переживаешь…

– Прошу вас, – перебил психолог, – расскажите про вашего первого.

– Ах, да, – спохватился Антон, – вы ведь у всех про это спрашиваете. Ведь убить первого зомби – это на порядок, то есть в десять раз, увеличить шансы на выживание? Ваша, вроде, теория. Молчите? Но и мне возразить нечего. Вы правы: это как раз тот момент, когда ты из жертвы превращаешься в хищника.

Итак. Когда мы спустились с крыши, сидели дальше, как на студенческой вечеринке: тренькала гитара, парни с девчонками при свете свечей играли в настольную игру… И вправду, почему-то в этом здании собралось больше молодёжи. Может я вёл как-то по-другому (я ведь деревенский, приходилось и с суровыми местными общаться), но меня воспринимали как повидавшего жизнь. Были трое ребят из Иваново, у одного молодая жена. На следующий день они собирались двинуться домой. Я тоже хотел попасть домой в Самару, но согласился пойти с ними по двум причинам: во-первых – я хотел подальше убраться от Москвы, чтобы перевести дух, а в компании будет гораздо легче, во-вторых – мне тоже надо на юго-восток.

В общем, собрав невеликий скарб, мы пошли в сторону МКАДа. Стояло мрачное затишье, ни людей, ни мертвецов. Но вы уже знаете, что каждые спокойные пройденные сто метров уже кажутся необычными. Мы перевалили МКАД с замёрзшими в апокалиптической весне машинами. Помню, Санька глянул на часы: всего двадцать минут идём. И вот тот дом, старый, панельный в пять этажей, девчонка в окне старается не напрягать голос: «Помогите!». Все смотрят на меня. Я, кстати, по возрасту самый старший. Девчонка, лет двадцати, кричит о помощи в открытом окне. И вот он трусливый принц с ядовито красным топором заходит в подъезд….

Мне кажется, что сработал инстинкт самосохранения. Зомби занимали пролёт между первым и вторым этажом. Я рубанул топором по мрачным чёрным рукам, тянущимся ко мне, потом, скорее с испуга, ударил по голове первого зомби… Потом оставалось только считать: второй, третий, четвёртый…

Дверь не понадобилось вышибать. девчонка её открыла и сразу проскользнула мимо нас, спрятавшись за меня. Старая фрау, в опрятном платье тянула ко мне когтистые руки. Я убил её.

Спасённая барышня представилась Мариной из города Владимира. Заночевала у подруги, которая сбежала посреди ночи, а её бабуля за это время успела умереть и ожить, охотясь за подругой своей внучки. Марина заперла дверь, открыла окно и стала звать на помощь.

Я всё пытался вспомнить, где я видел эту девчонку? Уже потом выяснилось, что она певичка из поп-группы, которую крутили по музыкальным каналам. Мы решили проводить её до родного города.

Шли вдоль Горьковского шоссе, ночуя в заброшенных домах. Не без приключений, конечно, но речь сейчас не об этом, да и много таких историй вы слышали. Встречали мертвецов, людей, хороших и не очень. Санька погиб в схватке с зомби, а его жена теперь с другом, который тоже шёл с нами. На границе с Владимирской областью какие-то не очень хорошие люди соорудили прямо на шоссе настоящий блок-пост с воротами и брали мзду с проезжающих и проходящих. Деньги, конечно же, были уже не в ходу и эти бизнесмены апокалипсиса брали плату продуктами, оружием и женщинами. Взамен у них можно было также найти и охраняемый ночлег. Так как ни тем, ни другим мы делиться не собирались, то нам пришлось обходить этот пост, делая большой крюк через зомби территорию. Как раз там мы и попали в переплёт, из которого нас вытащили ваши люди. Так мы попали в ваш лагерь.

Антон замолчал, ожидая ещё вопросов от Психолога.

– Итак, миссию свою вы не выполнили, не добрались ни домой, ни в Иваново, ни даже до Владимира. Что собираетесь делать дальше?

Видимо Антон не раз уже думал над этим, поэтому не заставил ждать с ответом:

– У нас с этой девушкой Мариной, как понимаете, завязались отношения, и я теперь чувствую всю ответственность за неё. Пока мы остаёмся в лагере. Это просто чудо, что мы ещё живы, поэтому, когда вокруг твориться такое, спешить никуда не стоит, хотя Марина очень переживает за родных, которые находятся всего в каких-то семидесяти-восьмидесяти километрах отсюда. Ещё несколько месяцев назад это было не расстояние.

– Да, это самое страшное время для человечества, – кивнул, соглашаясь, Психолог.

– Возможно. Я хочу сказать одну вещь, только не сочтите меня за сумасшедшего, – парень заёрзал на кресле, трудно решаясь высказать свою мысль.

– Как раз-таки сейчас я и ощутил жизнь. Понимаете, мы работаем всё время, чтобы заработать на пропитание и купить какую-нибудь безделицу. С утра до ночи, от выходных до выходных, от отпуска до отпуска. И что? Подходит старость и мы понимаем, что позади у нас пустота. Здесь, просыпаясь каждое утро, я не знаю, доживу ли до вечера. Но я чувствую себя полезным: я хожу в патрули, езжу за продуктами, сражаюсь с мертвяками. Каждую минуту я живу и впервые в жизни я не тороплю время. Я стал гораздо сильнее, чем был, сбросил пятнадцать килограмм сала. Вот, посмотрите!

Антон протянул Психологу фотографию. На ней был изображён улыбчивый офисный пельмень, отдалённо напоминавший худощавого жилистого парня, сидящего сейчас здесь.

– В лагере мне один из парней дал кличку Билли, в честь рок-звезды Билли Айдола. Никогда не знал кто это, да и рок не слушал, а теперь готов отдать пол-ящика консервов, чтобы послушать, что поёт этот чувак.

Билли-Антон посмотрел в окно, будто увидев там свою прошлую жизнь, мотнул головой, стряхивая наваждение, сказал:

– Знаете, с этой девушкой Мариной там, в той жизни, у меня не было бы шансов.

Глава вторая.

Дорога с севера.

Нарьян-Мар ещё не скрылся за спиной, как Редькин выудил из-за пазухи квадратную бутылку виски.

– Будешь? – предложил Мякинину. Тот помотал головой. Послышался звук открываемой пробки.

– Как хочешь, мне больше достанется!

– Смотри, не выжри всё сразу, нам долго ехать, – предупредил Михаил.

– Завидуешь? Не бойся, буду экономить.