Паблисити Эджэнт
Шрифт:
Если воспользоваться военной терминологией моего шефа то Давида Ха-наньявича можно сравнить с тяжёлой юридической артиллерией массового поражения и, вместе с этим как это ни странно звучит, специалист по узко-специализированным вопросам, в одном лице. А если высказаться в двух словах, то Парасоль юрист международного масштаба.
Выглядел он как состоятельный пожилой человек в костюме от Бриони с зо-лотой цепочкой на животе, на конце которой, в карманчике жилета прятался золотой брегет работы, само собой, самого Авраама Бреге. Разъезжал сей видный юридический деятель на бентли континенталь с личным
Боюсь, вам трудно будет представить моё изумление, когда я понял, что че-ловек такого статуса приехал в больницу только ради меня, а увидев Парасо-ля в возбужденном, можно даже сказать, нервном состоянии, я сам чуть не ударился в панику.
Он нехорошо посмотрел мне в глаза, правда, для этого ему пришлось не-много задрать голову, но старик вполне успешно с этим справился.
– Как вы себя чувствуете молодой человек?
– Как обычно тихо спросил он.
– Вполне сносно Давид Хананьевич.
– Ответил я. Парасоль поморщился, он ужасно не любил когда коверкали его непростое отчество. Я понял свою ошибку и чуть ли не по слогам проговорил.
– Простите, Хананьявич. Давид Хананьявич.
– Чего ещё ожидать от человека, который не может запомнить простых имён.
– Проговорил он, как бы для себя.
– Чем обязан э... господин Парасоль?
– Что вы помните о своём последнем контракте Василий? Вам ничего такого, необычного, не показалось в этом Скрипичном Ключе?
– Я честно постарался напрячь память, но как ни странно, все мои потуги тут же поддёрнуло какой-то мельтешащей дымкой. Я точно знал, что там произошло, но скомпоновать мысли хоть в какой-нибудь стройный логический ряд, никак не получалось. Если сравнивать память с фильмом, и постараться заново прокрутить его в голове то, в глаза бросался рой ничего не значащих кадров, из которого я не смог выудить ни одной мало-мальски осмысленной реплики или законченного движения. Видно мне заметно поплохело, так как я услышал почти заботливый голос юриста.
– Ну - ну, Василий Александрович, не стоит так напрягаться, да и вообще, постарайтесь забыть о своей неудаче. Отлежитесь, дома денёк другой и спокойно возвращайтесь на работу.
– Но там что-то с договором, - я с усилием растёр себе глаза большими паль-цами рук, что бы убрать это отвратительное мельтешение - вроде как наше агентство в случае не выполнения условий контракта, который я не помню, как подписывал, может вылететь в трубу.
– Это уже не ваша забота молодой человек.
– Ответил Парасоль и тихо доба-вил - и лучше бы не моя.
– Насколько всё серьёзно Давид Хананьявич?
– А вы сейчас о чём конкретно спрашиваете молодой человек?
– О договоре Давид Хананьявич.
– Проблема не в договоре, договор тьфу, его можно смять и выбросить. Ти-повая бумажка, ничего более, а вот неизвестно откуда взявшийся доп-лист с вашими вензелями, вещь посерьёзнее. Хотя, с юридической точки зрения и его можно развалить, но!
– Указал Парасоль пальцем в небо и неожиданно замолчал.
– Что но?
– Пришёл я к нему на выручку, в которой он вовсе не нуждался, а нуждался скорей всего я, так как чувствовал, что крыша снова начала съез-жать.
– Понимаете, Василий Александрович, - вздохнул он, печально глядя в окно на увядший сад - по сути, Скрипичный Ключ, это самый обычный чайный магазин, каких тысячи, если не миллионы по всему миру, но вот хозяин данного заведения для меня полна загадка.
– В смысле?
– Без всякого смыслы, загадка и всё тут.
– Вы не могли бы выразиться немного точнее?
– Точнее. Пожалуй, мог бы, но я уже выразился точнее некуда молодой человек, не лезьте в это дело, идите спокойно домой, заварите чаю, лягте на диван, включите телевизор, возьмите книгу и забудьте всё это как неприятный сон.
– Я нахмурился и уставился на подоконник покрытый белой краской, отколупнул засохшую капельку от края и, насчитав как минимум пять разноцветных слоёв, вздохнул. Очень я не люблю, когда люди чего-то не договаривают, или начинают что-то скрывать, не имея на то, на мой взгляд, никаких оснований.
– А если меня пытались отравить в этом вертепе для чайных церемоний?
– А вы ещё в этом сомневаетесь?
– Удивился Парасоль.
– Ну знаете, я думал вы более догадливый молодой человек. Я потому и приехал сюда, что бы предостеречь вас от каких либо поспешных и необдуманных действий.
– У меня времени не было на какие-либо действия, ни поспешные, ни мед-ленные, я очнулся лишь пару часов назад.
– Вот и хорошо, а то наделали бы дел.
– А что Геннадий Петрович? Что он намерен делать с этим договором?
– Хотелось бы, что бы он им подтёрся. Однако у вашего шефа поразительная интуиция и он прежде чем осуществить моё потаённое желание, посовето-вался кое с кем и, как всегда оказался прав.
– Вы Давид Хананьявич обладаете поразительной способностью говорить много и интересно, но не сказать ничего конкретного.
– Это мой хлеб молодой человек....
– Ну не в моём же случае.
– Чуть не вспылили я.
– Неужели вы не понимаете что произошло? Потому что я точно ни черта не понимаю, хотя подозреваю, случилось нечто из ряда вон....
– А вы продолжайте.
– Посоветовал Парасоль.
– Я, мгм..., ладно.
– Набрал побольше воздуха в лёгкие и затараторил.
– Я взял типовой договор, пошёл в обыкновенный магазин заключить контракт на обыкновенную рекламу, там меня встречают странные люди, травят, подсовывают доп-лист, якобы подписанный мной и Геннадием Петровичем...
– И этот доп-лист составлен так грамотно и так гармонично вплетается в букву самого договора, что я просто диву даюсь изощрённости создателя этого юридического опуса.
– Не меняя моей интонации, ловко подхватил мою речь Парасоль.
– Э-э-э, о чём это я?
– О подписи.
– Напомнил старик.
– Да, якобы подписанный мной и...,
– Вами, вами.
– Снова перебил меня юрист.
– Графолог уже подтвердил это.
– Но я ничего не подписывал!
– Я и этого не исключаю.
– Успокоил меня Давид Хананьявич.
– И делаю такой вывод не из-за хорошего расположения к вам, а только из того, что на нём стоит подлинная подпись вашего шефа, которая там оказаться ну ни как не могла, иначе вам, для подобного случая выдали факсимиле.