Пациент всегда мертв
Шрифт:
— Видимость, — кивнул Майло. — Дом, "мерседес", школа в Беверли-Хиллз для детей. Затем Гэвин получает сотрясение мозга, и все полетело к чертям. А что насчет протыкания? Сексуального мотива? Для обычных убийств было бы достаточно пуль.
— Протыкание — это глазурь на пирог. Здесь действовал тот, кому доставляет наслаждение убивать. Тот, кто делал это раньше.
— Рэй Дегусса. — Майло встал, прошел к двери, осмотрел пустой коридор. — Тихо. — Он снова сел. — Значит, Мэри мошенничала, но не смогла смириться с убийством?
— Она могла подвести под аферу разумное объяснение, уверить
— Именно таким вот дерьмом такая задница, как Ларсен, наверняка и пичкал ее. — Он нахмурился. — Однако весь наш карточный домик мы строим на некоей афере, но даже не знаем, существовала ли она на самом деле.
— Я узнаю это от Оливии через несколько часов.
— Ты действительно считаешь, что Мэри Лу была настолько глупа, что стала запугивать Ларсена и других? Неужели она не понимала, с какими людьми имеет дело?
— Мэри Лу слишком доверяла собственным оценкам, в том числе и окружающих ее людей.
— А что с Гуллом?
— Трудно сказать, был он вовлечен в эти дела или нет.
— Интересно, почему Гэвин отказался от него?
— Мне тоже интересно.
— Свихнувшийся мальчишка, — вздохнул Майло. — Глупый свихнувшийся мальчишка. Свихнувшаяся семейка.
— А что же другой ребенок из этой семьи? Тот, что не приехал домой, когда убили брата? Иногда именно те, кого нет на месте событий, могут рассказать много чего интересного.
— Келли — студентка юридического факультета в Бостонском университете.
— К настоящему времени занятия на ее первом курсе должны уже закончиться. Но она осталась в Бостоне.
— Еще один пункт в старый список того, что нужно сделать. Много нужно сделать. Мне нужно поспать.
— Нам обоим нужно.
Он с трудом встал. Веки у него были красными, лицо серым.
— Довольно, — сказал Майло. — Пошли отсюда к черту.
Глава 37
Меня разбудил телефон.
Я лег в три тридцать утра. Когда мои глаза начали видеть, я скосил их на часы. Было половина десятого.
Я взял трубку, чуть не выронил ее, перехватил поудобней.
— Нашла! — объявила Оливия Брикерман. — Главное заключалось в отклоняющемся мышлении.
— Доброе утро!
— У тебя голос словно с похмелья.
— Была долгая ночь.
— Бедный мальчик. Хочешь почистить зубки, а уж потом мне перезвонить?
Я рассмеялся: — Нет, рассказывай.
— Дело в том, что я поставила себе слишком узкие рамки, сосредоточилась на наградах и грантах. Словно это единственный путь субсидирования. В конце концов я переключилась, и вуаля! Эта штука прошла как закон, Алекс. Пристегнута в качестве поправки к закону о наказании за тяжкие уголовные преступления. Ты знаешь члена законодательного собрания штата Рейнарда Берда? Он раньше входил в организацию "Черные пантеры"?
— Конечно.
— Берд добился этой поправки к закону. Так что теперь ты можешь отправлять плохих парней в тюрьму на долгое время, но когда они выйдут, то получат бесплатную психотерапию.
— Любые плохие парни?
— Любой условно освобожденный
— Хороший подарок уголовникам. И тем, кто этими делами промышляет.
— Да уж. Вот только совсем немного медицинских организаций обратились по данному поводу к штату. Либо они не знают об этом, либо им не хочется, чтобы преступники заполняли их приемные. Скорее всего первое. Берд так и не опубликовал свою поправку, а ведь в подобных случаях он обычно созывает пресс-конференции. Я обнаружила, что его третья жена психотерапевт: она ведет две самые крупные программы — в Сан-Франциско и Беркли. Практически все, что имеется на севере. Еще две программы осуществляются в Редвуд-Сити и Санта-Крусе. Ими занимается некий восьмидесятипятилетний психотерапевт, который ранее практиковал в Лос-Анджелесе. Та программа, которая тебя интересовала, это услуги психолога "Пасифика" в Беверли-Хиллз. Верно?
— Откуда ты знаешь?
— Это единственная программа в Южной Калифорнии.
— Оплата прямо из кастрюли "Медикал". Каков же уровень финансирования?
— Подожди, тут еще кое-что есть, дорогой. Закон разрешает дополнительные выплаты из-за особо трудных условий. Деньги идут с некоего определенного законодателем дополнительного счета, а управление обеспечивается через "Медикал".
— Понятно. Имеется в виду, что тут фигурируют пациенты, которых обычный врач не захочет лечить, поэтому штат предоставляет дополнительный материальный стимул. Сколько это?
— Компенсация в двойном размере. В реальности немного больше, чем двойная. "Медикал" платит четырнадцать долларов за обычный сеанс групповой терапии, проводимый доктором психологии, и по пятнадцать — доктором медицины. А те провайдеры, что поставляют психологические услуги уголовникам, получают по тридцать пять. Примерно такая же пропорция и при индивидуальной терапии. Двадцать — обычным докторам, сорок пять — психотерапевтам, работающим с бывшими заключенными.
— Тридцать пять в час за группу, — сказал я, меняя в уме свои прежние расчеты. Получалось гораздо больше нулей. — Неплохо.
— Я не нашла ничего похожего на налоговый надзор, просто выставляй штату счет и получай деньги.
— Есть какая-нибудь возможность узнать, во сколько обходится каждая программа?
— У меня нет, но Майло, возможно, смог бы это дело прояснить. Я бы на его месте позвонила в "Медикал" и спросила Дуайта Зевонски. Это хороший парень, к тому же занимается расследованием мошенничеств.
Я записал номер телефона.
— Как официально называется эта программа?
— "Психокультурная демаргинализация освобожденных преступников". Это из разряда твоих ключевых слов. еще парочку я нашла в тексте поправки. "Поведенческий сдвиг", "холистическая эмфаза". Индивидуальные программы могут называться своими именами. Та, что в Беверли-Хиллз, называется…