Пациент всегда мертв
Шрифт:
— Для информации, — сказала она. — Доктор Гулл находится здесь по собственной воле и не обязан отвечать на любые ваши вопросы, не говоря уж о тех, которые он сочтет неуместными.
— Да, мэм, как скажете, — кивнул Майло.
Уиммер удивленно посмотрела на него, повернулась к Гуллу, который сидел в кресле возле стеклянной стены, поставив ноги на ковер, и выглядел опустошенным и похудевшим. Кресло было на роликах и повторяло все движения Гулла.
На нем были черный костюм, белая водолазка и буро-красные мокасины из телячьей кожи. На черных носках виднелись маленькие красные стрелки. В руке зажат батистовый платок. Пока не потеет, но уже приготовился? Или, может, это адвокат дала ему платок?
Майло выбрал самый дальний от Гулла стул. Я разместился поближе, на кресле с колесиками.
— Доброе утро, — сказал я, отметив между делом, что уже натикало одиннадцать часов утра, а вид за стеклянными стенами Мирны Уиммер заслуживал того, чтобы почаще обращать на него внимание.
Я был одет в мой лучший темно-синий костюм, рубашку с закалывающимся воротничком и французскими манжетами. Дополнял наряд галстук золотистой расцветки. В таком прикиде меня можно было принять за преуспевающего адвоката. Это одна из тех жертв, которые мы приносим ради общественного блага.
Прошло два дня с тех пор, как фотография Кристины Марш была опубликована в газете. Какие-то два шизофреника позвонили Майло, каждый из них поведал ему типичную историю о том, что творят инопланетяне на нашей грешной Земле; оба были совершенно уверены, что Кристина прибыла с Венеры. Майло, с его напряженным графиком, разрядка была необходима, и россказни этих парней пришлись по вкусу.
Две ночи в попытках установить слежку за Рэймондом Дегуссой прошли впустую, поскольку вышибала так и не появился в клубе. Проверка его последнего известного полиции адреса показала, что он устарел на восемнадцать месяцев. Так у Майло появился дополнительный объект для поисков.
Прежде чем мы отправились к офису Мирны Уиммер, он показал мне несколько фотографий Дегуссы и полученный в отделе автотранспортных средств снимок Беннетта Хэкера. Данные по Дегуссе говорили, что он ростом шесть футов, весом сто девяносто восемь фунтов, имеет многочисленные татуировки, физически силен. На фото — длинное морщинистое лицо, толстая шея, черные волосы смазаны маслом и зачесаны назад. На одном из снимков у Дегуссы красовались густые опускающиеся вниз усы, на других он был гладко выбрит. В крошечных глазках отражалась глубокая скука.
Хэкер — шести футов двух дюймов ростом, весом сто семьдесят фунтов, с редеющими, неопределенного цвета волосами и с совершенно плоским подбородком. Он был в белой рубашке и галстуке, слегка улыбался в камеру при съемке на права.
По данным следователя из "Медикал" Дуайта Зевонски, Хэкер был богатым человеком.
Франко Гулл не ответил, и я поздоровался еще раз.
— Доброе утро, — наконец буркнул он.
Я сидел в застегнутом пиджаке, держался важно.
— На улице отличная погода, — объявил я. — Но это для вас не суть важно.
Ответа не последовало.
— Простите? — Мирна Уиммер посмотрела на меня с удивлением.
— Диссонанс. Когда неадекватное представление о себе неожиданно сталкивается с жестокой реальностью. — Я подкатил поближе к Гуллу. Он вжался в спинку кресла так, что отъехал на пару дюймов.
— В чем дело?! — слегка повысила голос Уиммер. — Я отменила деловую встречу, чтобы слушать бред сумасшедшего?
Я не отреагировал на ее реплику и вновь обратился к Гуллу:
— Прежде всего вам нужно знать, что я не полицейский, а ваш коллега.
Левый глаз Франко Гулла судорожно дрогнул, и он посмотрел на Уиммер.
— Что происходит? — Теперь она взглянула на Майло.
— Доктор Делавэр — клинический психолог. Он консультирует наше управление.
Гулл посмотрел на меня:
— Почему же вы в прошлый раз не упомянули об этом?
— Не было смысла. Теперь есть.
Уиммер сложила руки на груди:
— Что ж, это меняет дело.
— А что, у вашего клиента есть психологические проблемы? — поинтересовался Майло.
Она подняла палец:
— Все молчат, я думаю. — Повернулась ко мне. — Какова ваша специализация… Еще раз, как ваше имя?
Я сказал, и она изобразила, что записывает.
— О'кей, теперь какова ваша специализация?
— Клиническая психология. — Я повернулся к Гуллу. — Я хотел понять, как вы попали в эту жуткую ситуацию. — Гулл отвернулся, и я продолжал: — Я пытался изучить вас как личность, но это только добавило вопросов. — Я подкатил еще ближе.
Гулл попытался отъехать, но ролики застряли в ковре.
— Франко… могу я называть вас Франко? Франко, пропасть между вашей личностью, о которой я создал себе представление, и тем, что с вами происходит сейчас, очень глубока.
Гулл облизнул губы.
Мирна Уиммер рассмеялась:
— Ну и дела, прямо психологическая помощь "Сто один".
Я повернулся к ней:
— Как вы полагаете, пока все в порядке?
Вопрос ее удивил:
— Вы интересуетесь моим мнением? По какому поводу?
— Если я выбрал неверный подход… если у вас есть лучшая форма общения с доктором Гуллом, пожалуйста, дайте мне знать. — Я говорил расчетливо тихо, и ей пришлось наклонить голову, чтобы расслышать мои слова.
— Я… просто тороплюсь, — несколько растерялась она. — Через сорок пять минут у меня другая встреча.
Я вернулся к Гуллу:
— Вы окончили с отличием "Фи-бетта-каппа", Канзасский университет в Лоуренсе. Вам удалось это сделать при том, что вы играли четыре года за университетскую бейсбольную команду. Это был не просто бейсбол-добежать-до-пятачка. На старшем курсе вы чуть не побили университетский рекорд результативности. Я нахожу это более чем впечатляющим, Франко. Поговорим о вашем идеале ученого. Кто-нибудь из древних греков, нет? Ну, вам лучше знать, вы ведь переключились с классики на психологию на втором курсе.