Падение Царьграда
Шрифт:
— Государь, — отвечал он, — очевидно, наша вылазка была неудачна. Мы убили несколько неверных и доставили неприятность султану, а больше ничего. Теперь он настороже, и нам нельзя повторить вылазку. По моему мнению, лучше всего предоставить ему испытать свои орудия. Быть может, городские стены устоят.
Недолго пришлось ждать второй попытки стрельбы. Вскоре янычары с громкими трубными звуками очистили перед батареи, и раздался ряд выстрелов. Некоторые из снарядов пролетели в город, но два из них попали в башни, которые дрогнули, словно от удара землетрясения. Во все стороны разлетелись осколки камня, и поднялось облако ныли. Солдаты, стоявшие у метательных снарядов, в страхе опустились на землю. Константин молча посмотрел на генуэзца, и тот приказал открыть пальбу со своей стороны.
Прошло немного времени, как император с удивлением увидел, что какой-то человек, в лёгком вооружении, вышел из-за турецкой батареи; он нёс охапку кольев и стал втыкать их в землю по различным направлениям, на открытом пространстве перед городским рвом.
— При новых орудиях вводятся и новые методы, — сказал Джустиниани, обращаясь к Константину, — приступ отложен, и неприятель подведёт траншеи.
Действительно, в эту самую минуту толпа рабочих с лопатами и кирками наполнила равнину и стала быстро рыть землю для траншей.
К полудню эта работа настолько подвинулась, что осаждающие были прикрыты грудами выкопанной земли. Тогда снова дали залп с батареи. По-прежнему башня, на которой находился император, сотряслась в своей основе. После того как рассеялись облака пыли, над самой её кровлей оказалась значительная расселина.
Граф Корти находился со своим отрядом у подножия этой башни. Он с беспокойством следил за полётом ядер, исчезавших в городе, и его мучила мысль, что княжна Ирина могла подвергаться опасности. Он крестился при каждом свисте, но это его не успокаивало, и он наконец послал сказать императору, что отправляется в город выяснить, какой вред наносили выстрелы зданиям.
Не успел он проехать несколько шагов по улицам, как увидел, что жители выбежали с ужасом из домов.
Корти пришпорил лошадь.
Чем далее пробирался он в город, тем тревожнее билось его сердце, — по бледным, устрашённым лицам жителей он видел, что приближался к тому месту, где падали ядра. Там обитала княжна.
Наконец толпа на улице так увеличилась, что он не мог больше ехать и, соскочив с лошади, пошёл пешком. Люди толпились у двухэтажного дома.
— Что случилось? — спросил он у пожилого человека.
— Посмотри, небо ясное, а ударил какой-то метеор, уверяют, что это турецкое ядро. Убиты две женщины и ребёнок. Боже милостивый, спаси нас, грешных!
Корти хотел подойти к дому, но не успел сделать и нескольких шагов, как должен был остановиться перед толпой женщин, стоявших на коленях и громко молившихся. Издали он бросил взгляд на полуразрушенный дом и увидел, что у дверей его стояла женщина высокого роста и с золотистыми волосами, развевавшимися по её плечам. Она хладнокровно отдавала приказание людям, выносившим мёртвое тело.
Сердце графа дрогнуло. Он бросился вперёд.
— Боже милосердный! — воскликнул он. — Княжна! Что ты тут делаешь? Разве нет мужчин, которые могли бы распорядиться вместо тебя?
— Граф, — отвечала она, — это мне надо спросить, что ты тут делаешь?
Глаза её вопросительно смотрели на него.
— Пока мы ничего не можем противопоставить туркам, — произнёс он, — я отправился в город посмотреть, какой вред нанесли выстрелы. Но если говорить правду, я бросился сюда, чтобы посмотреть, не нуждаешься ли ты в моей помощи.
— Граф Корти, — спокойно отвечала она, — ты мешаешь вынести труп.
Корти отошёл в сторону, и мимо него пронесли женщину, всю в крови.
— Это последняя? — спросила княжна.
— Мы больше не нашли.
— Бедная. Да будет воля Господня! Отнесите её в мой дом и положите рядом с другими жертвами. Пойдём со мной, — прибавила она, обращаясь к графу.
Она двинулась за носильщиками.
Труп внести в часовню и уложили рядом с бездыханными телами пожилой женщины и девушки. Священник, находившийся там, принялся служить панихиду. Ему помогал Сергий. Граф Корти был во время службы рядом с княжной.
Неожиданно раздался страшный треск. Стоявшие на коленях упали ниц в страхе, но голос священника не дрогнул, а княжна Ирина даже не изменилась в лице.
На улице послышались крики, и княжна, повернувшись к графу, сказала тихим, но решительным голосом:
— Пойдём, может быть, нуждаются в моей помощи. А ты, отец, — прибавила она, — вместе с Сергием продолжай службу.
В дверях Корти остановился:
— Подожди, княжна, я должен вернуться к городским воротам. Император может меня потребовать, но я не могу оставить тебя в опасности. Я найду безопасное место. Если не в городе, то...
Он замолк, понимая, что задуманный им план был двойной изменой — и в отношении императора, и в отношении Магомета.
— Продолжай же.
— У меня стоит корабль в гавани. Мы с тобой выйдем в море, где нас не остановят мусульмане. Мы прямо понесёмся в Италию и там будем жить спокойно, счастливо.
Он снова остановился.
— Боже, прости мне, грешному! — произнёс он наконец.
— Граф Корти, — тихо отвечала княжна Ирина, — я никогда не напомню твоих слов. Я останусь здесь, готовая принести себя в жертву. Я ничего не боюсь, и ты не бойся за меня. Мой отец был герой. Я докажу тебе, что женщина может быть так же храбра, как мужчина. Я тебе прощаю и верю, что ты истинный рыцарь. Пойдём, я провожу тебя.
Он поник головой, молча последовал за ней на улицу.
Соседнее здание было полуразрушено новым ядром, но, по счастию, в нём не было жителей.
Семь раз в этот день турки возобновляли канонаду против ворот святого Романа, и хотя многие из ядер перелетали через городские стены, они производили панику среди обитателей Константинополя. К ночи все, кто могли, нашли себе убежище в подвалах и под сводами зданий. Только одна княжна Ирина смело ходила по жилищам, разнося несчастным пищу, перевязывая раны и утешая страждущих.