Падение Храма Соломонова
Шрифт:
Тит обратился к отцу:
– Почему император знает, что мы обнищали, а я твой сын нет, ты что, мне не доверяешь?
– Не хотел тебя беспокоить, я заложил виллу в Испании и нашу. Задолжал твоему дяде уже целое состояние, а аурей для жреца Юпитера на погребении дал мне брат, я не хотел так много платить.
– Кого ты выбрал в мужья Домицилле?
– Сенатора Гая Страбона.
– Весомая фигура, сенатор и городской претор. Домицилла, у тебя супругом будет римский судья! – обратился брат к ней. – Ты будешь полностью всем обеспечена и от всего всегда защищена.
– Я его не люблю, как вы не понимаете, а люблю другого! – с отчаянием в голосе произнесла она.
– Да, и кто же это? Я хочу знать! – повелительным тоном сказал Веспасиан.
– Фений Руф! – и она расплакалась.
У Тита от этого имени внутри все похолодело. «Этот страшный день никогда не закончится. Только этого еще не хватало. Если сестра узнает о моем задании, и что я исполню его, то уже никогда не простит. – подумал он».
– Никакого Фения, он в опале и не очень богат, а любовь – дело проходящее. – произнес глава семьи.
– Отец, мне нужно с тобой поговорить наедине, давай выйдем. – обратился старший сын.
Когда они зашли в соседнюю кубикулу, принадлежащую Титу, тот все рассказал Веспасиану. Реакция отца была мгновенной.
– Я пойду с вами. Они не должны узнать, что Домицилла влюблена в Руфа, надо сделать так, чтобы он замолчал прежде, чем что-либо скажет, иначе нас всех обвинят в заговоре.
– Но отец, я должен с ним поговорить и узнать правду.
– Ты ее и так знаешь. Хватит играть с огнем. Одевайся.
Тит одел на нижнюю льняную одежду кожаную тунику, поверх которой накинул красный плащ. Справа у него свисал гладиус 54 , а слева кинжал. Надел прочные кожаные сандалии, подбитые гвоздями и позвал всех на улицу. Когда Тигеллин с преторианцами вышел, то увидел главного Флавия, одетого в военную форму.
– Приветствую тебя, военачальник Веспасиан! Неужели ты нас будешь сопровождать? Что, Тит сказал, что сам не справится, и поэтому, как каждый хороший мальчик, позвал своего отца на помощь, да?
54
Гладиус или гладий (лат. gladius) – римский короткий меч (до 60 сантиметров).
– Нет, Офоний. Я сам вызвался, мне надо увидеть смерть Фения, он должен ответить за то, что сделал с моей супругой.
– Пожалуй, в вашу семейную драму я вмешиваться не буду. Но учтите, Руфа должен убить Тит и никто другой. А иначе… Теперь пошли к инсулам Рубрия.
Путь лежал в район Субура: равнину между Эсквилинским, Квиринальским и Виминальским холмами, один из самых густонаселенных, оживленных, опасных, шумных, сырых и грязных районов Рима, с множеством торговцев и простибул. Жители в ужас приходили, когда видели проходящих мимо них преторианцев с факелами в руках, а освещавший их огонь делал лица намного страшнее. Все, как один, расступались при виде их, потому что знали, такое количество преторианцев, да еще и ночью, явно не к добру, к тому же между ними мог быть и сам император. Если кто-то случайно не успевал отступить, то его силой толкали в сторону, при этом могли ударить и, не важно, кто это был. Проходя мимо одного домуса 55 , в котором кубикула, выходящая на улицу, была переделана под лавку, они увидели выбежавшего оттуда человека, держащего что-то в руках. За ним появился хозяин, начавший звать на помощь, чтобы задержали вора. Тот, увидев преторианцев, от перепуга выронил украденный серебряный поднос, стал как вкопанный и хозяин тоже остановился. Преторианцы даже внимание не обратили на все это и продолжали путь. Только Тигеллин, по своей натуре без вмешательства не мог спокойно что-то делать, остановился и приказал:
55
Домус – частный дом.
– Преторианцы, стоять! – Затем повернулся к пострадавшему: – Старый глупец! Кто ночью держит открытой лавку с антиквариатом? Поэтому и воруют, а ловить их кто будет, мы?
– П-п-прости г-го-господин. – дрожащим голосом произнес хозяин лавки, – бо-больше этого не повторится!
– Конечно, не повторится, если тебя проучить! – и префект повернулся к стоящему как камень вору: – Подними то, что уронил и иди отсюда, тебе ничего не будет, даю слово, как второе лицо в империи.
Грабитель, ничего не понимая, сделал так, как ему велели. И отдаляясь от них, все еще ожидал нападения, думая, что это или обман, или розыгрыш. Хозяин же был в ужасе. Перед ним стоял представитель власти, который явно вел себя неадекватно.
– П-прости, господин. Я виноват, прошу помиловать меня, ведь я ничего плохого не совершил. Плачу постоянно налоги, приношу в жертву в честь императора быков, никогда за мной не было замечено никаких нарушений. Я чист перед империей.
– Молчать, пока тебя не спросили. Или ты считаешь, что я к тебе придираюсь? – спросил Офоний.
– Хватит, Тигеллин, у нас мало времени, ты его и так уже наказал, нам надо идти. – заступился Флавий-Младший.
– Неужели, Тит? А у меня появилась идея получше. Он оскорбил меня, и я тебе приказываю отрубить ему голову.
– Офоний, приди в себя. Если тебе скучно, сам им и занимайся, мы же тогда пойдем к Рубрию и Фению без тебя. – это сказал Веспасиан, и вместе с Титом зашагал дальше по улице.
Сзади послышался крик, затем настала полная тишина. Они прошли еще немного, пока не прибыли к месту назначения. Их взору предстали четырехэтажные инсулы. Некоторые жилища в них были роскошными и состояли из просторных кубикул, а некоторые бедными с тесными каморками. Обеспеченные горожане жили на нижних этажах, а бедные на верхних деревянных этажах без всяких удобств. На первом этаже чаще всего находились лавки, таверны и общественные уборные. Пока Флавии стояли, к ним подошли остальные.
– На каком этаже живет этот ваш эскулап? Наверное, на последнем. Те денарии, что вы ему платили, вряд ли могли его прокормить, а тем более содержать хорошее жилье. – с иронией произнес Тигеллин.
– Что, удовлетворился убийством невинного человека? Я вижу, что очень! – сказал с презрением Тит. – Кубикулы Рубрия на втором этаже, но что-то там темно.
– Тит, только не строй из себя хорошего человека. Рассказать твоему отцу, что ты вытворял на улицах вместе с императором и, кстати говоря, со мной. Как лужи крови…
– Хватит Офоний! Давай лучше приступим к делу. – перебил его Веспасиан.
Префект заулыбался и пошел вместе с ними к лестнице на первом этаже. Поднявшись на второй, став перед дверью, он произнес:
– Именем императора, откройте! – и в ответ ничего не услышав, велел взломать дверь.
На лестнице послышался шум, каждый из жильцов друг у друга спрашивал, что там случилось, кого пришли арестовывать? Когда преторианцы ворвались вовнутрь, то увидели фактически пустые кубикулы, где не только вещей не было, но даже мебели, только старая кровать.