Падение Храма Соломонова
Шрифт:
– Крепись, о божественный, какое горе выпало тебе, самому доброму и чувствительному правителю за всю историю Рима! За что тебе такое испытание? Я бы с радостью вместо тебя пережил бы это, лишь бы ты не увял, но дальше был таким же веселым и жизнерадостным!
– Благодарю, мой друг, за теплые слова! Я знаю, все, что ты всегда говоришь, это от чистого сердца! Мы росли вместе, и я вижу, что мои проблемы, это твои проблемы, а твои – мои. Что я могу сделать, чтобы утешить тебя, недавно лишившегося своей матери?
– Помилуй моего дядю Сабина. Я недавно
Нерон посмотрел на Гелия, который невозмутимо сидел глядя в сторону и, немного подумав, ответил:
– Он начал при императоре целовать его жену, она за это поплатилась, а он нет. Если я его не накажу, то что подумают про меня? Скажут, что божественный Нерон несправедливый, наказал одного, а другого виновника отпустил. Нет, если один умер, умрет и другой. Такой уж я справедливый. Проси что-то другое.
Тит решил пойти до конца:
– Можно вместо Сабина обвинить твоего давнего ненавистника Тразея Пета Публия Клодия. Он при мне тебя ругал и обвинял в ночных убийствах. Ты можешь сказать, что это он заигрывал к императрице.
– А что, неплохая идея. Правда, его не было среди приглашенных во дворец, но сильно там помнят, кто кого целовал. Но я думал, ты будешь рад смерти дяди и получения его наследства.
– Нет, мне не нужны кровавые монеты. Кстати, насчет денариев. Куда ты меня хочешь отправить квестором?
– Я же говорил, откуда вышли те послы, а они представляли Африку. Ты будешь квестором в Карфагене – столице римской провинции, как когда-то твой отец. А что, уже не хочешь им быть, хочешь стать префектом преторианцев, как я и предлагал?
Гелий, в этот момент, пивший из кубка воду, поперхнулся и начал кашлять, при этом все разлив на себя.
– Давай, давай, давись от зависти! У тебя уже есть место рядом с императрицей, будешь также гордо лежать и с тобой будут все прощаться! – и Нерон громко рассмеялся.
Все находящиеся в зале с ужасом посмотрели на императора, который, взявшись за живот, громко стучал ногами по полу и хохотал до слез. Тит подождал, пока Нерон успокоится и продолжил:
– Нет, благодарю! Но должность префекта не для меня, я не хочу все время убивать и казнить. Если можно, я буду квестором в Палестине, а именно в Иерусалиме.
– В Палестине? – удивился император. – Мне вообще-то без разницы, куда тебя отправлять, но там очень неспокойно, были случаи убийства многих легионеров. Мы, конечно, держим все под контролем, но за твою жизнь я тогда не отвечаю, ты же хочешь спокойной службы?
– Я сам за свою жизнь в ответе. Отправь меня в Иудею, прошу! – настойчиво ответил Тит.
– Что же, будь по-твоему. Только я тебя назначу после игр, которые устраиваю в честь моей покойной супруги. Что же касается твоего отца, то он уже сегодня будет при дворе моим военным советником с высоким жалованием. Я ему только что все сказал, когда он подошел перед тобой.
– Благодарю за твою доброту, повелитель. – и Тит поцеловал руку императора.
– Теперь найди Тигеллина и отправляйтесь в темницу к Сабину. Что же касается твоей дальнейшей миссии. – и Нерон пристально посмотрел на друга. – Ты, кажется, забыл. Это казнь сенаторов Афрания Квинтиана и Антония Наталия. Я же тебе тогда сказал, что кроме Руфа, есть и сенаторы. Так или иначе тебя от этой миссии освобождаю, Гелий заменит. Можешь идти и помни, я тебя жду на открытии игр.
– Когда это будет, повелитель?
– Тебе скажут, не беспокойся.
Уже целая очередь выстроилась к императору, чтобы выразить соболезнование. Все молча ждали, когда закончится их разговор. Тит, уходя, слышал крик цезаря:
– Чего выстроились, вас слишком много здесь, проходите дальше, вы что, ко мне пришли на похороны или к моей бедной супруге!?
Тит расхаживал по всему дворцу и спрашивал, где Офоний. Наконец ему ответили, что он должен быть в городской темнице. Флавий отправился на восточный склон Капитолия. Там находилась Мамертинская темница, где содержались политические заключенные. Часть из них ждала казни, часть суда, а часть ссылки. Большое здание имело, кроме основных темниц, еще и подземные. Тит на проходной представился и попросил, чтобы позвали Тигеллина. Прошло немного времени, когда к нему вышел последний.
– Что, Тит, пришел лично казнить своего дядю? – расплылся в улыбке Офоний.
– У меня приказ императора освободить Сабина Флавия, но, перед этим, я должен с ним поговорить.
– Приказ, говоришь? Тогда покажи письменный приказ, на словах я никому не верю, кроме рыже… то есть божественного. – покраснев, сказал Тигеллин.
– Может мне сказать императору, как ты его называешь?
– Тебе послышалось, я ничего не говорил. – ухмыльнулся он. – Ладно, иди к своему дяде и говори с ним, а потом я его выпущу. Но знай, если ты меня обманул, тебе конец!
Тит с охраной подошел к заключенному, а тот увидев его, начал быстро говорить:
– Племянник, помоги мне, меня ни за что сняли с должности и посадили.
– Положение очень тяжелое, ты обвиняешься в смерти императрицы.
– Ты же знаешь, что это не так. У тебя есть влияние на императора, воспользуйся же им.
– Нет у меня никакого влияния, просто хорошие отношения с ним и только. А ты к нам относился как к врагам, одалживал денарии под большие проценты, как мне после этого к тебе относиться?
– Я все вам прощу, если меня освободят, клянусь честью!
– А знаешь, что мне сказал Нерон? Что когда тебя и твою супругу казнят, все наследство перейдет к нам. Заманчивое предложение, как думаешь?
– Что, и Аррецину казнят? Тит, выпусти меня отсюда, и я отдам большую часть своего состояния!
– Не надо мне никакой большей или меньшей части. Я хочу, чтобы, если нам понадобятся денарии, ты их просто одалживал без процентов, а этот долг простил, обещаешь?
– Да, да, конечно, клянусь, обещаю, даю слово!