Падение Левиафана
Шрифт:
Когда-то, и так далеко, что остались только первые мысли, чтобы думать об этом, это было так: шар в центре вниз, и раковина на краю вверх, а между ними медленные танцоры и внезапный танец. Смотри, смотри, смотри, - шепчут бабушки, и их голоса превращаются в хор, а хор говорит о другом. Танец хочет, и он толкает к краям всего, к коже вселенной. Мечтатель мечтает о танце, и танец мечтает, и его мечты становятся вещами, и вещи меняют мечты. Желание и тоска по желанию бьются в нетерпении и создают новые вещи, с которыми можно танцевать. Мозг наращивает провода, формируя себя, мысли перетекают из одного субстрата в другой, и великое
Произошла новая вещь. Свет из другого места. Ярко поющий голос Бога, приглашающий, приглашающий и приглашающий...
Удар сзади пробивает насквозь, неся с собой кровь, кости и дыхание. Сновидица делает шаг, потом другой, потом падает, вскрикивая, а бабушки говорят: нет, не это, сюда, сюда, посмотрите, что было дальше. Смерть наплывает на нее, пуще тьмы, и сновидица забывает, хватается за брата, который всегда рядом с ней, только не здесь, только не здесь, а другой, каркающий и похоронный, все в порядке, это не ты, я держу тебя.
Она плывет вверх быстрее пузырьков, тепло внизу и позади, холод, распахнутый к звездам, и крича, она запускается вверх и выходит из сна и в тело, которое принадлежит только ей, в путанице рвоты и плача и угасания глубже, чем могли бы быть сны.
Что это было?
Глава тринадцатая: Джим
Амос обмяк, его темные глаза были закрыты. Его рот висел открытым, а губы были белыми. Дыра в его спине была размером с большой палец. Та, что выходила из его груди, была шире, чем два сложенных вместе кулака. Черное мясо его плоти делало бледную кость его позвоночника похожей на червяка, которого кто-то разорвал на части.
"Нам пора идти", - сказала Тереза очень издалека. Она потянула его за рукав. "Джим! Мы должны идти".
Он повернулся, чтобы посмотреть на нее - на ее нетерпеливый хмурый взгляд, на ее волосы, откинутые назад за уши. Мускрат у нее под боком пританцовывал на лапах и скулил. А может, это был он. Он попытался сказать "Хорошо", но вовремя понял, что его вот-вот стошнит, и отвернулся.
Нам надо идти, подумал он. Давай. Соберись.
Он подошел к Амосу, обнял его за колени и широкие плечи. На Земле он никогда бы не смог его поднять. При росте в три четверти г Аббасии он был тяжел, но управляем. Мужчина, девушка, собака и труп начали бежать к Росинанту. Джим пытался крикнуть "Скорее", но то, что сжалось у него в груди, когда он увидел, как Амоса разнесло на части, не позволило ему этого сделать. Он не оглядывался. Его периферийное зрение начало сужаться, как будто они бежали по тоннелю, который медленно закрывался. Он должен был добраться до корабля. Холодная и мокрая одежда прилипла к его животу и бедрам. Черная кровь Амоса растекалась по нему.
Впереди них открылся шлюз. Алекс был в нем, с винтовкой в одной руке, и махал им вперед. Собака достигла шлюза первой, неправильно оценив силу тяжести и ударившись о корпус. Тереза обхватила Мускрата за середину и вместе с ним взобралась по трапу. Вес тела Амоса замедлил движение Джима, но Алекс протянул руку, чтобы помочь сделать последние пару шагов. Джим опустился на колени и опустил труп на палубу. Веки приоткрылись во время бега, и глаза под ними ничего не видели. Джим закрыл их.
"Черт", - сказал Алекс. "Какого хрена?"
"Взлетай сейчас же".
"Хорошо", - сказал Алекс. "Давайте укладываться, и мы..."
Джим покачал головой и открыл связь с Наоми. "Мы внутри. Поднимайте нас."
"Вы на диване?"
"Нет, так что не надо нас сильно раскачивать, но вытащите нас отсюда". Она не стала спорить. Рев маневровых двигателей скрежетал его зубами. Он взял Терезу за плечо и притянул к себе, чтобы крикнуть ей на ухо. "Отнеси собаку на ее диван и пристегнись. Я не знаю, насколько все будет плохо".
Она смотрела на него с невозмутимостью, которую он не мог почувствовать. Она была ранена, напугана, травмирована. Она была ребенком. Как она могла вынести то, что видела? Как он мог?
"Он не защищен", - сказала она.
"Ему будет все равно. Идите."
Палуба заскрипела под ними, медленно смещаясь, когда корабль перешел из положения "брюхом вниз" в обычное положение "двигателем вниз". Мушкат заскулила, и Тереза взяла ее за ошейник и повела прочь. Тело Амоса сдвинулось и покатилось. В глазах Алекса был ужас, и Джим почувствовал прилив гнева. Бедствие в глазах его старого друга было слишком сильным. Если бы он попытался утешить Алекса, это было бы слишком. Его и так трясло, и он не знал, что это - вибрация корабля, прокладывающего себе путь через атмосферу, или его собственное тело, которое его предало. Возможно, и то, и другое.
"Мы должны идти в оперативный штаб", - крикнул Джим. Алекс сделал шаг в сторону трухлявой глины, которая была Амосом, потом поймал себя на мысли, и они, покачиваясь, неуверенно двинулись к центральному лифту. Палуба тряслась и прогибалась под ними, пока они перебирались с поручня на поручень. От силы тяжести и притяжения планеты у него болели колени и позвоночник. Его зрение потемнело. Он оказался на грани замешательства, не зная на мгновение, откуда они бегут - из Нового Египта или из Лаконии. Когда они добрались до лифта, он сел, чтобы не потерять сознание. Пока они поднимались, его мысли собрались воедино.
Алекс присела на корточки рядом с ним. "Ты в порядке?"
"Они там ждали нас. Они знали, что мы придем".
"Мне жаль", - сказал Алекс. "Я должен был быть там".
"Она выстрелила Амосу в спину. Выстрелила ему в спину, когда мы бежали".
Алекс замолчала, потому что сказать было нечего. Джим посмотрел на свой летный костюм, измазанный черным от кишок до колен. Его руки тоже были испачканы черным, но все равно пахло кровью.
Лифт поднимался, палуба за палубой. Когда они добрались до оперативного отдела, Джим то ли собрался с мыслями, то ли был полностью разобщен. Трудно было понять, что именно.
Поездка выровнялась, когда они достигли верхних слоев атмосферы. Ветры проносились мимо них, но масса воздуха была так мала, что рвущееся течение со скоростью пятьсот километров в час отклоняло их меньше, чем бриз. Палуба ощущалась под его ногами более устойчивой. Наоми сидела на кушетке, управляя полетом на своем экране. Она оглянулась, когда он опустился на кушетку рядом с ней. Он увидел, как она регистрирует кровь и чья она.
"Амос?" - спросила она.
Он покачал головой, не имея в виду, что это не так. Но не сейчас. Он знал, что она все поняла.