Падшие ангелы в погонах
Шрифт:
— Из парней идут Дракула и Ганс — вдруг там немецкий знают. Дракула — изображаешь моего хахаля. Можешь распускать руки, но в пределах приличий. При всех под юбку не лезь и за сиськи не хватай. Девочки идут все. Посмотрите вживую, как надо работать. Ганс, выбери заранее себе подружку. Будешь тихонько зажимать ее на глазах у итальянцев, чтобы они поняли — эта девочка занята. Остальные типа свободны. Потом на месте решим, кто до утра останется.
— Вера Ивановна, да они же еще дети…
— Цыц! Нет здесь сейчас Веры Ивановны. Есть Мурка. И это не «онижедети», а военнослужащие ВМФ Королевства Италия. Поверьте, у этих «детей» детородные агрегаты работают, как надо. Вот и проверите заодно. Но не раньше, чем они в отключке будут. Задача ясна?
— Так точно, ясна!
— Вопросы?..
Двое матросов на итальянском катере стали свидетелями весьма колоритного зрелища. Два бравых русских морпеха, горланя какую-то песню, шли по причалу в окружении шести прекрасных дам, тоже находящихся в веселом настроении. Песня временами прерывалась женским визгом и смехом. Проходя мимо катера, одна из девчонок обратила внимание на двух несчастных, смотревших голодными глазами на прелестные ножки, практически не прикрытые юбкой весьма незначительной длины, и выдала длинную тираду с улыбкой на лице. Разумеется, итальянцы ничего не поняли из сказанного. Но поняли, что юная синьорина обратила на них внимание, и постарались ответить тем же. Компания остановилась. Девицы вцепились в одного морпеха, и стали наперебой что-то ему втолковывать. Морпех — молодой мужчина, снизошел к просьбе дам. Подошел к кромке причала и обратился на вполне понятном итальянском языке.
— Парни, добрый вечер! А чего вы тут сидите, когда все ваши давно в городе?
— Добрый вечер, синьор! Вот, оставили наш дредноут сторожить.
— Да кто его украдет?! Он же привязан! И наверное, еще и не жравши?
— Сходим по одному в ближайшую забегаловку, перекусим.
— Есть предложение получше. Как вы смотрите на то, чтобы пригласить нас с этими чудесными созданиями к себе на борт, а мы сейчас по-быстрому организуем банкет по высшему разряду?
Разумеется, никаких возражений не последовало.
То, что случилось дальше, не укладывалось в сознании Франческо и Луиджи, как звали итальянских матросов. Морпех, знающий итальянский, оказавшийся капитаном морской пехоты, вместе с тремя синьоринами забрались на палубу катера, и раскрыв сумку, выставили на импровизированный стол на крышке люка местную выпивку и закуску, а другой морпех с тремя синьоринами «метнулись кабанчиком» (хотя итальянцы не поняли этого выражения, переведенного дословно на итальянский язык) на стоявший рядом плавучий госпиталь «Амур» и притащили оттуда шикарный ужин русской кухни на всю компанию, присоединившись к всеобщему веселью. Быстро перезнакомились. Как выяснилось, Луиджи был из северной Италии и худо-бедно знал немецкий, а отец Франческо работает преподавателем английского, и неплохо натаскал сына в знании языка Шекспира, поэтому общение сложностей не составило. А с повышением «градуса общения» взаимопонимание становилось все лучше и лучше. Причем с «Амура» принесли не только ужин, но и настоящую русскую водку, которую моряки итальянского флота оценили по достоинству. Когда уже было много съедено и выпито, Мурка начала действовать. Добавить в бокалы итальянцев, уже и без того порядком окосевших, спецпрепарат при очередном тосте, не составило никакого труда. Вскоре Франческо и Луиджи спали сном праведников. Перед этим пришло сообщение на запрос, что ситуация в городе под контролем, банкет в разгаре, и никто из экипажа катера не собирается возвращаться обратно в порт.
Теперь предстояло действовать быстро. «Пострадавших» итальянцев перетащили на причал. Подошли две моторные шлюпки и отбуксировали торпедный катер под борт «Тавриды», на которой уже приготовили палубный кран со специальными широкими стропами для подъема тяжелых грузов. Завести и закрепить стропа вокруг корпуса катера для профессионалов своего дела много времени не заняло, и вскоре боевой корабль итальянского флота взмыл в воздух, затем исчезнув в грузовом трюме судна русских. После того, как катер прочно встал на заранее подготовленные деревянные кильблоки, стропа отсоединили, а крышку трюма закрыли. Как будто ничего и не было. Сам порт в этот поздний час был пуст, итальянцы уже давно разошлись по домам. Так что, вряд ли кто заметил странную возню с катером. А если и заметил, то прекрасно понимал, что болтать об этом — себе дороже.
Зато
— Так, трюм закрыли… И что дальше, Михаил Львович?
— А дальше будем подождать. Опытным путем мы установили, что время, потребное для копирования материального объекта, зависит от его массы. Чем масса больше, тем больше времени требуется. Причем зависимость нелинейная, и точное время рассчитать сложно. Если для небольших предметов массой от килограмма и ниже требуется порядка пары минут, то вот время копирования самого тяжелого предмета, с которым мы до сих пор экспериментировали — танка Т-72 со всем барахлом, что у него внутри, заняло чуть более получаса. Все остальное — между этими границами. Время необходимой экспозиции для оригинала любого объекта в трюме примерно одинаково для предметов любой массы — не более минуты. Разница если и есть, то в секунды, мы этого определить не смогли. А вот само копирование после извлечения оригинала из трюма занимает больше времени. Как я уже говорил, от пары минут до грубо тридцати трех минут без нескольких секунд. Как пойдет копирование предметов с массой больше, чем у танка, мы пока что не знаем.
— Нам пока и этого хватит, тяжелее танков у нас никакой техники нет. А как происходит сам процесс? И откуда такая точность измерения времени копирования?
— Освободили полностью первый трюм, чтобы лишней нагрузки на корпус не было, и сделали из него опытную лабораторию для работы с крупногабаритными объектами. Разную мелочь мы в нежилых помещениях копируем. Кое-как распихали оригинальный груз, что был в первом трюме, и копии, что с него потом получились, по другим судам.
— А там глупых вопросов не задавали?
— Задавали. Сказали, что надо осовободить трюм для другого груза. Какого именно, там хватило ума не спрашивать.
— Простите, перебил. А дальше?
— А дальше грузим то, что надо скопировать, в пустой трюм, и закрываем крышку. Ждем пару минут на всякий случай. Потом открываем крышку, вынимаем оригинал, снова закрываем крышку и опять ждем. Время копирования удалось выяснить благодаря установленной в трюме системе видеонаблюдения. Процесс нам неподконтролен и идет скачкообразно, а не постепенно. То есть, сейчас еще ничего нет, а в следующее мгновение — в трюме стоит копия. Как именно работает этот механизм копирования, и от чего он зависит, выяснить не удалось. Но система каким-то образом реагирует на наличие людей. Если в трюме находится хоть один человек, то даже при закрытом трюме ничего не происходит. Иными словами, мы научились пользоваться этим явлением, но не имеем ни малейшего понятия о его сущности.
— Понятно… Ну, хоть использовать на благое дело это явление вы можете, и то хорошо… А с жидкими грузами как?
— С этим проще. Откачиваем из танков, сколько надо, и они опять заполняются. Причем процесс идет гораздо быстрее, чем копирование предметов из металла. Очевидно, жидкости сами по себе копируются быстрее, чем твердые вещества.
— По поводу металла. Что там с нашим золотым запасом?
— Коля сделал еще шесть монет, причем две «юбилейные», с другим рисунком. Но говорит, что это не выход. Если мы будем заниматься копированием «рукотворных» изделий, то это рано, или поздно, привлечет внимание. Поэтому сейчас он занят изготовлением штампов, с помощью которых мы будем чеканить монеты. Ну а золото — оно и в Африке золото, как его ни копируй. Сейчас пока еще наш «монетный двор» работает на том, что сделал Коля, а с появлением штампов выпуск копий оригинальных монет прекратим. Копировать будем только золотые слитки. Там после переплавки золота и очистки его до пробы «четыре девятки» вообще невозможно будет что-либо заподозрить. Такие слитки у нас уже есть.