Падшие сердца
Шрифт:
— Трудно это бывает потому, что люди не дают возможности любить себя. Они боятся этой любви, страшатся даже своих чувств. Надеюсь, что тебе будет легко любить, Дрейк, я также уверена, и мне будет тоже просто любить тебя.
Мальчик внимательно смотрел на меня, я почти физически ощущала в нем напряженную работу мысли.
— Но почему все–таки это так тяжело? — спросил Дрейк, недоуменно пожимая плечами. Я рассмеялась и обняла его.
— Нет, это будет нетрудно. Ты прав, дорогой. Нам будет просто любить и трудно ненавидеть. Давай договоримся, что у нас так
Дрейк кивнул. Я встала, не отпуская его руку.
— А теперь мы пойдем?
— Да, мой милый.
Мы прошли в гостиную, где на диване свернулась калачиком Фанни. Дрейк смотрел на нее выжидающе.
— Дрейк, дорогой, ты будешь жить с Хевен. У нее дом побольше и много слуг, и она сможет лучше о тебе позаботиться, но я буду тебя навещать. Будь хорошим мальчиком и не забывай свою сестру Фанни, — добавила она и протянула к нему руки. Дрейк посмотрел на меня, и я кивнула. Он подошел к Фанни. Она обняла его, торопливо поцеловала и отпустила.
— До свидания, Фанни. — Она посмотрела на меня долгим взглядом и отвернулась к окну. Она снова оставалась одна. Может быть, Рендл и вернется к ней, особенно когда узнает, что у Фанни появилось много денег. Но мне все равно ее жизнь не представлялась радостной. — Будь поосторожнее со своим адвокатом, — посоветовала я. Она кивнула, не поворачивая головы. — Пойдем, Дрейк, — и мы ушли.
Усадив мальчика в машину, я оглянулась и увидела прижавшуюся лицом к стеклу Фанни. Обрамленная морозным узором, словно рамой, она выглядела как олицетворение одиночества. Неважно, что она разбогатеет и будет считать, что сравнялась со мной. В душе сестра по–прежнему останется такой же бедной и одинокой.
Дрейк всю дорогу молчал, но, когда мы подъезжали к Хасбрук–хаусу, лицо его осветилось, словно рождественская елка.
— А моя пожарная машина на месте? — поинтересовался он.
— Конечно, дорогой, все твои игрушки ждут тебя.
Дрейк открыл дверцу и, обогнув машину, побежал к двери, я пошла за ним. Как только мы вошли, к нам навстречу из кабинета вышел Логан, лицо его сияло.
— Привет, парень, добро пожаловать. — Я едва сдержала слезы, когда Логан подхватил на руки Дрейка и принялся его целовать.
— Логан, он еще не ужинал.
— Вот как? Роланд приготовил жаркое, чудесное жаркое. Как ты к нему относишься, Дрейк?
Мальчик улыбнулся и задумался.
— Мне очень нравится ростбиф, это мое любимое кушанье. Его всегда готовили на мой день рождения. У меня что, сегодня день рождения?
Мы с Логаном от души рассмеялись. Дрейк удивленно посмотрел на нас, потом тоже расхохотался.
Он был у себя дома. В этот момент я поняла, что мы стали семьей.
Глава 19. Музыкальная шкатулка
Этот День благодарения стал настоящим праздником. Мы отметили его все вместе: Логан, его родители, Дрейк. И я продолжала носить под сердцем ребенка. Перед Рождеством я стала ощущать его движение. Казалось, праздник был во мне и вокруг меня. Дрейку нравилось класть руку на мой выросший живот и чувствовать толчки.
Логан никогда не спрашивал меня, что я предложила Фанни в обмен на право опеки. Я не рассказывала ему, что позвонила Штейну и попросила связаться с Тони и передать ему мою просьбу перевести на имя Фанни миллион долларов. Я была уверена, что Тони не откажется, поскольку сохранил надежду вернуть мое расположение. Но я не стала благодарить его. Придет время, и я сделаю это, когда лучше затянутся старые раны.
— Дрейк — замечательный мальчуган, — сказал мне Логан как–то вечером. — Я очень рад, что он к нам вернулся.
— Спасибо тебе, Логан. — Я обняла его.
— Мне спасибо? За что?
— За то, что ты нас так сильно любишь. — Я всхлипнула. Логан тепло улыбнулся.
— Ничего не могу с этим поделать, даже если бы захотел. — Он нежно поцеловал меня в лоб.
Несколько дней спустя, вернувшись с фабрики, Логан рассказал мне, что Рендл ушел от Фанни и вернулся в колледж. Но Фанни не очень горевала по этому поводу.
— За обедом я слышал, как мои рабочие говорили о Фанни. Похоже, Рендл рассказал кому–то, как она с ним обошлась. — И Логан заговорил, подражая голосу Фанни: — Теперь я богатая, как Хевен, и мне ты не нужен. У меня больше денег, чем я могу потратить. Много красивых молодых людей будут обивать пороги моего дома. Так что не возвращайся, как побитая собака, я тебя с распростертыми объятиями встречать не собираюсь… — Логан помолчал, потом спросил, пытливо глядя на меня: — Хевен, а откуда у Фанни такие деньги?
Я рассказала ему правду, он выслушал, не перебивая и не осуждая. Он не сказал, что я поступила с Фанни так же, как Тони в свое время с Люком, он не упрекал меня ни в чем. Логан только улыбнулся и заметил: — Думаю, мне нужно работать еще лучше, чтобы фабрика приносила большой доход. Тогда мы сможем расплатиться с Тони, чтобы не чувствовать себя в долгу перед ним.
Я обняла Логана и расцеловала, потому что он был самым лучшим мужем в мире.
Тем временем жизнь шла своим чередом. Периодически до нас доходили известия о Фанни, о том, что она купила, с какими людьми общалась. Иногда она приезжала навестить Дрейка. Он всегда держался с ней вежливо, но я видела, что он побаивался, как бы сестра его снова не увезла. Каждый раз после ее посещения я убеждала мальчика, что это никогда не повторится.
Незаметно пролетела зима. И однажды во всей своей красе перед нами предстала весна. Словно сам Бог снял обертку со своего подарка: мы стали обладателями цветов, свежей зелени травы, теплых ясных дней. Шелест листвы, шорохи травы, наполнявшие воздух пьянящим ароматом, стойкие запахи полевых цветов — все это наполняло наши сердца радостью. Вместе с зимними холодами тревоги и печали отступили. Повсюду царил солнечный свет.
Эпплберри с утра до вечера занимался садом: сажал цветы, подстригал деревья и кусты, и наш дом выглядел как прекрасный цветок. Грусть Дрейка постепенно рассеялась, но иногда он становился задумчивым и вспоминал родителей.