Пакс. Дорога домой
Шрифт:
А Игла не заметила, иначе бы пресекла.
Кто-то! Ясно кто – крохотная лиска. Она единственная из троих могла ослушаться матери.
Ещё секунду Пакс наблюдал. Она прижала нос к земле и, следуя за запахом, направилась к задней части сарая. Оттуда она медленно, по шажочку, двинулась к разлапистому дереву ирги, потом свернула в разросшийся малинник, в самую его гущу.
Ровно этот же путь проделал Пакс несколько часов назад, отправляясь на охоту. Дочь шла по его следу.
Он позвал её.
Малышка мяукнула в ответ, закружилась на месте. И начала продвигаться к нему радостными кособокими прыжочками.
Пакс поспешил ей навстречу. Он накажет её за непослушание, потом отнесёт обратно в логово. Но, когда он уже подбегал к лужайке, откуда-то сверху неслышно скользнули мускулистые крылья. Растопыренные когти прорезали утренний полумрак над крохотным щенком.
Пакс прыгнул. Он вцепился в густо оперённую голень, когда рогатая сова уже взлетала с серым комочком в когтях.
Сова клюнула Пакса в нос, но лис не разжал клыков.
Мощные крылья били, волокли его по земле. Пакс, изогнувшись, подкинул задние лапы, с силой проскрёб когтями совиное брюхо, но хищник крепко держал добычу.
Тогда Пакс вгрызся глубже, полая кость под его зубами хрустнула. Он ещё сильнее сцепил челюсти, резко дёрнул вбок. Сова вскрикнула и раскрыла когти.
Серый комочек выпал, сова, хлопая крыльями, улетела.
Пакс подскочил, со всех сторон осмотрел дочь. Кроме двойных проколов от когтей на плечах – никаких повреждений, но её трясло.
Он зализал её раны, обвился вокруг неё, позволил втиснуться в свой белый густой воротник, но она дрожала от страха, а её сердечко часто-часто колотилось.
Сердце Пакса тоже билось часто и сильно, только его страх был другой.
Не забывай: смотреть надо во все стороны, наверх тоже. Опасность сверху бывает беззвучной.
Но советы – недостаточно надёжная защита для неё. А надёжной защиты нет и никогда не будет.
8
– Так мы тренируемся или нет?
Питер виновато вскочил.
– Да, прости. – Ну вот, опять. У Волы он никогда не скучает по телевизору, но, оказываясь у Бена в гостиной, всякий раз будто отключается. Сидит с разинутым ртом и таращится в экран, пока Бен не хлопнет его по плечу и не напомнит, зачем они вообще-то здесь.
Он взял свою перчатку и поспешил на улицу, за Беном.
А пятилетняя Астрид, Бенова сестра, – за ними. Как всегда. Эхо – так Питер её про себя называл. Не только потому, что она постоянно повторяла всё, что делал или говорил её брат, и вообще была ужасно на него похожа – те же соломенные волосы, и веснушки, и решительный вид. Но ещё она была какая-то немножко рассеянная: будто она на самом деле не тут, а неизвестно где. И будто ей вся вот эта жизнь без разницы – кроме, конечно, Бена, которого она обожала.
Бен усадил её на ступеньку крыльца и положил рядом кулёк с семечками подсолнечника.
– Посторожи. И сиди тут, вниз не спускайся. Мы будем очень сильно бросать, поняла?
– Очень сильно бросать, поняла, – отозвалась она.
Питер стянул с себя свитер. Неделю назад весна наконец-то взялась за дело, и теперь погода установилась уже вполне бейсбольная. Подъездная дорожка была каменистая – то что надо, как раз для отработки низких мячей. Они посылали друг другу мячи над самой землёй – и чаще всего ловили, даже жутко кручёные. Питеру нравилось играть с человеком, который, как и он сам, влюблён в бейсбол и умеет следить за мячом так же сосредоточенно. Иногда, если какой-нибудь особенно сложный мяч взять всё же не удавалось, они начинали друг друга подкалывать: «Бен-с – и готово!» или «Ай, чуток недопитерил!» – и это тоже было классно: за год все их шуточки стали привычной частью игры.
Но потом один зверски закрученный мяч отскочил вбок и, отрикошетив от угла дома, улетел в кусты. Бен побежал за мячом и, возвращаясь, крикнул:
– Вествиль офигеет летом от такой игры, скажи?
Питер снял перчатку-ловушку и сделал вид, будто подтягивает на ней шнуровку.
– Я не играю этим летом.
– В смысле?.. Я не понял.
Питер подобрал свой мяч и вложил в перчатку. Всё равно после того, что он сейчас скажет, тренировки уже не будет. Но вчера вечером он решил окончательно.
– У Воинов Воды новый набор. Я записываюсь.
Бен рассмеялся.
– Да ладно, у нас тут всё нормально с водой! Воины к нам не приедут. Давай надевай перчатку, играем дальше! – Он побежал обратно на свою позицию.
– Нет. Послушай. Я знаю, что они сюда не приедут. Я сам к ним еду. В эту субботу.
Бен обернулся. Встал, уперев кулак в бок.
– В субботу. И куда?
– Туда, где я жил раньше.
Он понял это вчера вечером, когда узнал, что Воины Воды собираются работать в окрестностях его города. Зачем ему Волин дом, если у него есть свой? Он запишется, пройдёт вместе с Воинами сколько-то вниз по реке, а потом свернёт – там до его дома будет уже рукой подать.
– Миль сто отсюда?
– Триста.
– И Вола тебя отпускает?
Питер пожал плечами.
– Отпустит. Скажу ей вечером.
Бен отвернулся и принялся набрасывать мяч на крышу гаража.
Питер понимал. Бейсбол, с его подачами и приёмами, – это был их общий язык, на нём они запросто могли договориться о следующем броске, могли вообще говорить о чём угодно, даже о самых трудных вещах, – при этом не произнося ни слова и не отрывая глаз от мяча. Сейчас Бен говорил ему: Угу. Теперь мне надо побыть наедине с тем, что я услышал.
Внезапно Питер понял, что он так не хочет. Бен был с ним рядом с самого первого дня, с той минуты, когда Питер, весь напряжённый, вошёл в школу, новичок среди чужих. Одинокий новичок среди чужих – этим летом он расстался с Паксом.
– Ты тоже можешь поехать, – не раздумывая, сказал он. – Будем спать с тобой в одной палатке. Говорят, они там учат работать на экскаваторе и много чему ещё. Грести на каноэ, брать пробы воды…
– Я не могу.
– Да с чего ты взял, что не можешь? Тебе же уже есть двенадцать. Надо только разрешение от родителей, и…