Палаццо Сольяно
Шрифт:
– Настроение улучшится, когда я больше не буду в больнице.
Однажды вечером он появился с медсестрой.
– Ты выздоровела, Урсула. Сейчас мы снимем повязки.
Медсестра сняла повязки и стала обрабатывать шрамы Урсулы.
Сняв швы, Альберто заявил:
– У тебя прекрасная рана, если чуть поднимешь голову, можешь посмотреть, что я тебе вырезал.
– Не хочу. Мне достаточно и того, что шрам теперь со мной навечно.
– Это не так. Рассосется со временем. Я сделал тебе больно?
– Немного.
–
– А почему тогда спрашиваешь?
– Чтобы понять, до каких пор ты будешь страдать и плакать, - Альберто подмигнул Урсуле, а потом обратился к медсестре, заново накладывающей повязку:
– Оборачивайте поплотнее.
Затем он опустил ей ночную рубашку, и велел:
– А сейчас поднимайся и попробуй походить. Скажи мне, как себя чувствуешь без швов.
Урсула натянула халат, и сделала несколько шагов по комнате.
– Мне гораздо лучше.
– Тогда, - обратился Альберто к медсестре, - принесите мне пожалуйста то, что я велел вам поставить в холодильник.
И уже объяснил Урсуле:
– Нам надо отметить твое выздоровление.
– Ты отмечаешь со всеми пациентами?
– Только однажды. С моей мамой. У нее была та же проблема, что и у тебя. Я прооперировал ее пять лет назад. Это было ужасно – ковыряться во внутренностях собственной матери, зная, что именно оттуда она дала мне жизнь. Сейчас мамочка - бойкая старушка семидесяти лет, и наслаждается жизнью, путешествуя по миру.
Медсестра поставила на стол бутылку шампанского и два бокала. Альберто открыл бутылку и наполнил бокалы золотистой жидкостью.
– За твое вернувшееся здоровье.
Они выпили по глотку шампанского, а потом снова уселся на металлический стул – напротив Урсулы.
– Сегодня я дежурю. Если не будет срочных вызовов, я могу ответить на твои вопросы, догадываюсь, что ты еще и очень раздражена.
– Сколько тебе лет, Альберто? – спросила Урсула.
– Ты впервые называешь меня по имени и мне это очень нравится. Мне тридцать пять, я счастливый холостяк, и обожаю свою работу. Мне нравятся животы беременных женщин, мне нравится помогать рождаться их малышам, я страдаю, когда у женщин непредвиденные осложнения, и с жестокостью пирата я расправляюсь со злом. У тебя теперь все будет хорошо. Ты здорова, Урсула.
– Это ты так считаешь. А у меня нет больше ни матки, ни яичников.
– Но у тебя уже пятеро детей. Неужели недостаточно?
– Мне сорок лет, я надеялась еще на десять лет плодородия. Как бы ты отреагировал, если бы у тебя отрезали яички?
Альберто расхохотался.
– Даже и представить себе не могу! Для мужчины это драма, у женщин все по-другому. К счастью, вы совсем по-другому устроены. Пройдет совсем немного времени, и ты сможешь иметь – снова! – отличные интимные отношения, и даже ты забудешь, что у тебя чего-то не хватает.
–
– Я убрал опухоль, которая убивала тебя. Сейчас ты абсолютно здорова, но наука до сих пор не знает, как и почему возникает рак. Чтобы совершенно исключить риск нового возникновения болезни, я пропишу тебе несколько курсов химиотерапии. Медицина шагнуда далеко вперед, и эти процедуры уже не так ужасны…
Урсула прервала его.
– Я потеряю волосы, у меня будет жар, тошнота, и снова вернется депрессия…
Альберто вскочил на ноги и обнял Урсулу:
– Я понимаю, что ты боишься химии. Я думал про другие виды терапии, но я хочу быть уверен, что ты проживешь долгую жизнь. Ты дорога мне, Урсула, я не знаю, я не понимаю, почему, но это именно так.
Химию мы будем делать здесь, в больнице, и я буду рядом.
Урсула рыдала на его плече, и его халат промок от слез. Альберто прижал ее к себе, дожидаясь, пока ее рыдания не прекратятся. Он взял ее лицо в свои ладони, нежно вытер слезы пальцем и ласково поцеловал.
4
Урсула ответила на поцелуй, и прошептала:
– Спасибо тебе.
А потом улыбнулась.
– Возвращайся в кровать и постарайся поспать.
Урсула улеглась на койку и Альберто накрыл ее одеялом.
– У тебя пищит пейджер.
– Слышу, - буркнул он, сунул руку в карман и выключил устройство.
Альберто не хотелось уходить.
– Ты очень нужен кому-то.
– Знаю, сейчас иду.
Он погладил ее по щеке, и уходя, сказал в дверях:
– Спокойной ночи. Завтра я тебя выпишу.
Урсула глубоко вздохнула и закрыла глаза, вдыхая запах вновь обретенного спокойствия. Она призналась самой себе, что никогда еще не чувствовала себя столь умиротворенно. Пусть гинеколог в Торре и успокоил и ее, но Урсула все равно беспокоилась, подсознательно понимала, что заболевает.
– У меня был рак, а этот кретин даже не распознал его. Большая часть нашей жизни зависит не от нас, а от Судьбы.
Урсуле приснился Альберто – ангел, который обнимал ее и укрывал своими крыльями.
На следующее утро к Урсуле пришел Соммаскини вместе с профессором Антонелли. Главврач довольно улыбался.
– Дорогая синьора, знаете ли Вы, что все у Вас хорошо? Я обсудил Ваш случай с доктором Соммаскини, и мы оба согласны, что в целях профилактики Вам следует пройти курс химиотерапии.
– Я знаю, - признала Урсула, усевшись на кровати.
– Это будет более легкий вариант терапии, значит, и последствия не будут настолько серьезными. Вы встретитесь с Альберто через месяц, и он разработает с Вами программу лечения. Кстати, моя супруга шлет Вам наилучшие пожелания. Она до сих пор вспоминает Ваши волшебные рассказы. Когда Вы приедете в Милан в следующий раз, мы ждем Вас в гости.