Пальцы китайским веером
Шрифт:
– Ты где?
– На шоссе, – всхлипнула она, – в аварию попала. Что с Натой и Павликом?
– Мальчик спит. Знаешь, ты не приезжай, – холодно сказал Лавров. – Нам с Наташей предстоит непростой разговор, свидетели ни к чему.
Таня не обиделась, наоборот, была благодарна Коле, который позаботился предупредить ее.
На следующее утро Волошина не стала беспокоить Нату, подумала, что ей следует выспаться. Наверняка она сама наберет ее номер, когда встанет. Но время бежало, а Наталья словно забыла о ней. Около девяти вечера Таня не выдержала и звякнула Псовой. Мобильный оказался отключен, а по городскому ответила… Регина. Волошина вмиг узнала чуть грассирующую речь любовницы Коли и заорала:
– Какого черта ты делаешь в квартире Лавровых?
– Вам
У Тани от внезапной тревоги пропал голос, поэтому, услышав из трубки чуть надтреснутое меццо, она с трудом прохрипела:
– Вы не Коля. Что случилось?
– А вы кто? – поинтересовалась незнакомка.
– Моя фамилия Волошина, – представилась Татьяна, – я подруга Наташи.
– Привет, Тань, – без особой радости произнесла женщина, – я Инна Корсакова. Помнишь меня? Мы всегда сидели вместе с тобой на семинаре по латыни. Да талес дозес… [17] Никак мне латынь не давалась.
17
Da tales doses – латынь, в переводе «Дай столько доз». Сокращенно – Dtd. В рецепте после этой аббревиатуры указано, сколько лекарства должен продать аптекарь.
– Что ты делаешь у Натки? – прохрипела Таня.
– Я работаю с Колей, – невпопад ответила Инна, – мы давно с Лавровым дружим.
– Что случилось? – повторила Волошина. – Говори скорей.
– Неприятно исполнять роль вестника несчастий, – пробурчала Корсакова, – да делать нечего. Коля подойти не может, Павлик ночью умер.
– Как? – ахнула Волошина. – Ему же вроде лучше стало!
– Скоропостижно скончался, – после паузы произнесла Инна, – прошлой ночью во сне, совсем не страдал. Николай мальчику, как всегда, укол поставил, а тот… вот… так…
– А Наташа… – выдавила из себя Татьяна. – Она как?
В трубке повисло молчание.
– Ее тоже нет, – догадалась Таня.
– Псова сегодня покончила с собой, – скороговоркой произнесла Инна, – нам совсем недавно сообщили, только что узнали…
Рассказчица встала, сделала пару шажков по своему крохотному кабинетику, села на кушетку и уставилась на меня.
– И вы помчались в милицию с заявлением? – предположила я.
– Их хоронили в один день, – устало произнесла Волошина, – гробы в общую могилу опускали. Было много народу. В основном коллеги Коли. Пришли и бывшие однокурсники. Все же врачами стали, новость о смерти сына и жены Лаврова быстро разнеслась. Никого присутствие Регины не удивило, она ведь с нами в одном институте училась. Горкина вела себе тихо, к Николаю не лезла, ничем своих особых отношений с ним не демонстрировала, ни разу к нему не подошла, держалась около Корсаковой, постоянно поправляла платок черный, он на лоб сползал. Но я-то знала правду, и меня возмутило, что Регина позволила себе приехать в квартиру Псовой, а потом заявиться на кладбище и демонстрировать скорбь. Я-то в курсе была, что она звонила Нате и потребовала у нее отдать ей Колю.
– Женщина, выбившая Псову из колеи, не представилась, – напомнила я.
Татьяна вскочила:
– Ну а кто еще это мог быть? Лавров не кричал на всех углах об адюльтере, точно Регинка постаралась.
Я отвела взгляд в сторону. Нет, Таня ошибается. В отличие от Волошиной мне известно, как развивались события наутро после смерти Пав лика.
Наташу затопило горе, ей требовалось найти человека, на которого можно возложить вину за кончину мальчика, хотелось кого-нибудь растерзать, побить. Николай, наверное, поехал в морг, а его жена ринулась к Регине. Любовница мужа в тот момент показалась ей средоточием зла, а ее дочке следовало умереть. Где Псова раздобыла кислоту? В конце концов, это не важно. Она приехала на Новодонскую с желанием уничтожить Аню. Наташа была уверена, что Николай сделал сыну смертельную инъекцию, чтобы избавиться от инвалида, чье существование мешало ему развестись с ней. В тот момент несчастная
Так вот, если вернуться к рассказу Веры, а врать той незачем, становится понятно: Регина никогда не вела с супругой Лаврова жесткую телефонную беседу. Наташа кричала про болезнь Ани, о том, что «таблетками она не лечится». А мать девочки бормотала: «Откуда ты знаешь? Кто тебе рассказал? Как ты узнала мой адрес?»
Зачем ей так себя вести? Ведь все маски уже сорваны, Псова в курсе ее отношений с Николаем… Нет, Нате анонимно звонила не Горкина. А кто? Хороший вопрос. Некая особа, знавшая секреты Лаврова, близкий друг, человек, которому Николай доверял, как себе.
– Стою я у вырытой ямы, смотрю, как гроб Наты туда опускают, – продолжала Волошина, присаживаясь на стул, – и слышу тихий разговор за спиной. Одна баба говорит: «Бедный Николай Петрович, весь черный стоит… Надо же такому случиться – в одночасье и жены, и сына лишился». А вторая ей: «Ты не знала? У Павлика порфирия была, наконец-то на тот свет ребенок убрался, а то и сам мучился, и родителей извел. Супруга доктора от горя умом тронулась, с крыши сиганула. Жаль ее, но зато она избавила Лаврова от нового несчастья – не придется нашему Николаю Петровичу по психушкам колесить, искать, куда получше пристроить жену. Должно же немножечко счастья ему перепасть, он его заслужил, человек очень хороший. Теперь Лавров богатый вдовец, инвалидом не обременен, другая жизнь у него пойдет».
Моя собеседница стиснула кулаки и прижала их к груди.
– Вот тут меня как топором по голове стукнули. Прямо череп на две части развалился! Вспомнила я про брачный контракт. Коле ведь в случае развода фига полагалась, все-все Наташе должно было остаться… – Татьяна поморщилась. – На поминки я не пошла. Побоялась, увижу Регинку с фальшивой скорбью на лице, не сдержусь, выпалю ей в морду, что знаю и думаю. Нехорошо в такой момент скандал затевать. Домой поехала, водки тяпнула, спать свалилась. Решила, утро вечера мудренее, успокоюсь после сна. Ага! Мне на следующий день совсем плохо стало, вот я в милицию и рванула. До сих пор за свой поступок стыдно. Хорошо, что следователь мои слова записал, а предпринимать ничего не стал.
– То есть сейчас вы не уверены, что Лавров убил Павлика? – уточнила я.
Волошина вздохнула.
– Слава богу, ко мне вернулась способность мыслить здраво. Коля не такой. Он мужественно нес свой крест, пытался лечить Павлика. Не один ведь год мальчик прожил, скончался, вступив в школьный возраст. Николай не ездил в отпуск, не оставлял жену надолго, очень старался быть хорошим отцом и мужем. Зачем ему столько времени ждать, если он хотел избавиться от сына? Да, Коля фактически завел вторую семью, но, знаете, его можно понять – Наташа ведь забросила его, Павлик ей весь свет затмил. Лаврову просто захотелось человеческого счастья, чтобы жена была веселая, малыш здоровый… Я его не осуждаю. Если кто и виноват в смерти Наты, так это Регина, она своим звонком ей душу перебаламутила. Так получилось, что события совпали: вечером Горкина гадостей Псовой наговорила, а ночью Павлуша умер. Тут любая женщина умом тронется. А у Наты и без того психика надломлена была, вот бедняжка на следующий день и покончила с собой. Регину я не простила и не прощу.
– Вы знали, что ее дочка Аня умерла? – спросила я.
Волошина быстро перекрестилась:
– Нет. Мы с Колей более не общаемся. Ни разу после похорон Наты не виделись. Да уж, не везет ему с детьми. Слышала, вроде Лавров сейчас заведует крупной коммерческой клиникой, у него безупречная профессиональная репутация. Он в самом деле прекрасный врач. Мне Николай ни разу после гибели Наты не позвонил, и у меня нет желания с мужем покойной подруги чай пить. Я могу свое заявление из полиции отозвать?