Палеонтолог
Шрифт:
— Этот сериал такой классный, — восторженно заявил Лютер. — В этом году я наряжусь Софией на Хэллоуин, правда, мама?
— Верно, — согласилась я.
— Айрис сказала, что сошьет мне костюм. Она хорошо шьет, ее научила бабушка. Ну что, хотите посмотреть его с нами? Мама готовит попкорн, и разрешает мне положить в него M&M's, — добавил Лютер.
Бен заколебался, прежде чем покачать головой.
— Я очень устал, Лютер.
— У вас все равно выходные, — настаивал Лютер. — Можете завтра выспаться.
— Лютер, — попросила я, — не приставай.
— Я не пристаю. Просто
Бен улыбнулся и высвободил свою руку из хватки Лютера.
— Я ценю твое приглашение, парень, но утром уезжаю, так что мне нужно выспаться.
— Ладно. — Разочарованный взгляд Лютера чуть не разбил мне сердце. Ему так не хватало мужского внимания, и я ненавидела, что его гребаный папаша отказывался сделать шаг навстречу и стать тем отцом, который так нужен Лютеру.
Неловко улыбнувшись, Бен вышел из кухни. Лютер прислонился ко мне.
— Я бы хотел, чтобы Бен посмотрел с нами телевизор. Он мне нравится, мама.
— Я знаю, милый. — Наклонившись, я поцеловала его в макушку. — Давай, сделаем попкорн.
Бен
— Да-а-а, — прохрипел я, упираясь одной рукой в скользкую плитку стены душевой, когда горячие струйки спермы вырвались из моего члена и упали на пол. Я сделал еще несколько толчков бедрами и застонал, когда оргазм достиг последней точки, после чего склонил голову и позволил горячей воде струиться по моей спине.
Я чувствовал лишь острую вину за то, что дрочил при воспоминании о том, как Оливия кончила на мои пальцы. Господи, я всего лишь человек, и никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. Мой член дернулся при мысли о прекрасной Оливии, когда она кончала.
Я вздрогнул и быстро закончил мыться, после чего вышел из душа, насухо вытерся полотенцем и натянул шорты и футболку. Присев на край кровати, я уставился на закрытую дверь, а затем взглянул на свой телефон. Я пробыл здесь всего полчаса, и у меня еще оставалось достаточно времени, чтобы присоединиться к Оливии и Лютеру для просмотра сериала «Золотые девочки».
Но здравый смысл не позволил мне покинуть комнату. Оливия не станет трахаться со мной после того, как Лютер ляжет спать. Сожаление и стыд на ее лице после того, как она чуть не попалась своему ребенку, не вызывали сомнений. Я не знал хорошо Оливию, но был уверен, для нее не свойственно отдаваться какому-то незнакомому парню на собственной кухне.
«Ты не можешь знать этого наверняка. Есть только один способ выяснить».
Я проигнорировал свой внутренний голос и остался сидеть на кровати. Несмотря на мастурбацию, мои яйца казались полными и тяжелыми, и я уже снова успел возбудиться. Гриффин был прав, заявив, что Оливия в моем вкусе, а воспоминания о том, как она совершенна, в момент, когда я заставляю ее кончить, превратили мой интерес в полноценную одержимость.
Бессмысленную одержимость, потому что завтра я уеду и никогда не вернусь. Я засунул все свои чувства из-за ссоры с Гриффином куда подальше, но теперь, в одиночестве в своей комнате, они вновь нахлынули. Мне сразу же стало плохо, а сердце
Но, вместо того чтобы спуститься вниз, я подошел к окну и уставился на темную улицу. Ощущение близости с Оливией не более чем мое воображение. Она явно хотела перепихнуться, а я оказался рядом. Я для нее всего лишь теплое тело с твердым членом, что меня вполне устраивало. Я не искал себе девушку. Особенно ту, что жила в гребаном Уиллоудейле.
Несмотря на недостаток сна прошлой ночью, я не чувствовал себя уставшим. Я посмотрел на свой ноутбук на столе, прежде чем сесть и открыть его. Писательский марафон прошлой ночи, несомненно случаен, но я мог перечитать и отредактировать написанное. Может быть, тогда я перестану думать о сумасшедшей идее спуститься вниз для того, чтобы убедить Оливию закончить то, что мы начали.
Глава 7
Бен
— Эй, Бен, почему не слышно, как птеродактиль ходит в туалет? — Лютер сбросил рюкзак на пол и сел рядом со мной, его голубые глаза блестели, а волосы были влажными.
— Почему? — спросил я.
— Потому что моча бесшумна!
Я рассмеялся и протянул кулак.
— Неплохо, Лютер.
Он стукнул меня по кулаку.
— Вы сегодня утром уезжаете?
— Да, — отозвался я, когда Оливия вошла в столовую.
Она поставила передо мной идеально выглядящее яичное суфле и, избегая взгляда, сказала:
— Доброе утро, мистер Моррис.
— Бен, и доброе утро. Спасибо за завтрак. Выглядит очень аппетитно.
Ее щеки раскраснелись, но она бросила быстрый взгляд в мою сторону, прежде чем повернуться к Лютеру.
— Милый, ты хочешь овсянку или вафли?
— Овсянку, пожалуйста, — ответил Лютер.
Я потягивал кофе, наблюдая как Оливия возвращается на кухню. Не сводя взгляда с ее задницы, я почувствовал, как мой член упирается в джинсы, и только потом виновато отвел глаза. Когда рядом со мной сидел ее ребенок, воображать, как бы я нагнул Оливию над обеденным столом и трахнул ее, — просто отвратительно.
— Вы уверены, что не можете остаться еще на день или два? — с надеждой спросил Лютер.
— Извини, приятель, не могу.
— Ну да, ладно. — Лютер выглядел заметно подавленным, и я не удержался и взъерошил ему волосы.
— Мне было приятно познакомиться с тобой, Лютер.
Он кивнул и наклонился, чтобы порыться в рюкзаке. Я сделал еще один глоток кофе и потер виски. У меня болела голова, и я устал, но в хорошем смысле этого слова. Сегодня я писал до трех утра и испытывал несказанное облегчение от мысли, что мой писательский блок наконец-то преодолен.