Паломничество Чайльд-Гарольда

Байрон Джордж Гордон

70

Где Утракийский круглый спит залив [103] Меж темных рощ, прильнув к холмам зеленым, И не бушуют волны, отступив, Но в синий день сверкают синим лоном Иль зыблются под звездным небосклоном, Где западные ветры шелестят, — Гарольд казался тихо умиленным, Там был он принят, как любимый брат, И радовался дню, и ночи был он рад.

71

103

Утракийский залив — на побережье Ионического моря.

На берегу огни со всех сторон, Гостей обходят чаши круговые. И кажется, чудесный видит сон, Тому, кто видит это все впервые. Еще краснеют

небеса ночные, Но игры начинать уже пора. И паликары, [104] сабли сняв кривые И за руки берясь, вокруг костра Заводят хоровод и пляшут до утра.

72

Поодаль стоя, Чайльд без раздраженья Следил за веселящейся толпой. Не оскорбляли вкуса их движенья, И не было вульгарности тупой Во всем, что видел он перед собой. На смуглых лицах пламя грозно рдело, Спадали космы черною волной, Глаза пылали сумрачно и смело, И все, что было здесь, кричало, выло, пело.

104

Паликары — солдаты турецкой армии, говорящие на новогреческом языке.

Тамбурджи, тамбурджи! [105] Ты будишь страну, Ты, радуя храбрых, пророчишь войну, И с гор киммериец [106] на зов твой идет, Иллирии сын и смельчак сулиот. Косматая шапка, рубаха как снег. Кто может сдержать сулиота набег? Он, волку и грифу оставив стада, Свергается в дол, как с утеса вода. Ужель киммериец врага пощадит? Он даже друзьям не прощает обид. И месть его пуле, как честь, дорога — Нет цели прекрасней, чем сердце врага!

105

Тамбурджи — барабан, барабанщик.

106

Киммериец — житель Химерских гор.

А кто македонца осилит в бою? На саблю он сменит охоту свою. Вот жаркая кровь задымилась на ней, И шарф его красный от крови красней. Паргийским пиратам [107] богатый улов: Французам дорога на рынок рабов! Галеры хозяев своих подождут. Добычу в лесную пещеру ведут. Нам золото, роскошь и блеск ни к чему — Что трус покупает, я саблей возьму. Ей любо красавиц чужих отнимать, Пусть горько рыдает о дочери мать.

107

Паргийский пират. — Парга — морской порт в Албании во владениях Али-паши Тепеленского.

Мне ласка красавицы слаще вина, Кипящую кровь успокоит она И в песне прославит мой подвиг и бой, Где пал ее брат иль отец предо мной. Ты помнишь Превезу? [108] О, сладостный миг! Бегущих мольбы, настигающих крик! Мы предали город огню и мечу, — Безвинным пощада, но смерть богачу! Кто служит визирю, тот знает свой путь. И жалость и страх, шкипетар, позабудь! С тех пор как Пророк удалился с земли, Вождей не бывало подобных Али.

108

Ты помнишь Превезу? — В 1798 г. город Превеза был отбит у Франции войсками Али-паши Тепеленского.

Мухтар, его сын, — у Дуная-реки. Там гонят гяуров его бунчуки, Их волосы желты, а лицы бледны. Из русских второй не вернется с войны. Так саблю вождя обнажай, селиктар! [109] Тамбурджи! Твой зов — это кровь и пожар. Клянемся горам, покидая свой дом: Погибнем в бою иль с победой придем.

73

Моя Эллада, красоты гробница! Бессмертная и в гибели своей, Великая в паденье! Чья десница Сплотит твоих сынов и дочерей? Где мощь и непокорство прошлых дней, Когда в неравный бой за Фермопилы [110] Шла без надежды горсть богатырей? И кто же вновь твои разбудит силы И воззовет тебя, Эллада, из могилы?

109

Селиктар — оруженосец.

110

…неравный бой за Фермопилы… — В 480 г. до н. э. 300 спартанцев под командованием спартанского царя Леонида до последнего человека отстаивали стратегически важный проход в горную теснину Фермопилы, сдерживая натиск многократно превосходивших сил армии персидского царя Ксеркса.

74

Когда за вольность бился Фразибул, [111] Могли ль поверить гордые Афины, Что покорит их некогда Стамбул И ввергнет в скорбь цветущие долины. И кто ж теперь Эллады властелины? Не тридцать их — кто хочет, тот и князь. И грек молчит, и рабьи гнутся спины, И, под плетьми турецкими смирясь, Простерлась Греция, затоптанная в грязь.

75

111

…за вольность бился Фразибул… — Афинский политический деятель, сторонник рабовладельческой демократии, изгнанный из Афин в 403 г. до н. э. аристократическим по составу «советом тридцати». Собрал сильный отряд, овладев Афинами, избавил город от ненавистной олигархии «тридцати тиранов».

Лишь красоте она не изменила, И странный блеск в глазах таит народ, Как будто в нем еще былая сила Неукротимой вольности живет. Увы! Он верит, что не вечен гнет, Но веру он питает басней вздорной, Что помощь иноземная придет, И раздробит ярем его позорный, И вырвет слово «грек» из книги рабства черной.

76

Рабы, рабы! Иль вами позабыт Закон, известный каждому народу? Вас не спасут ни галл, ни московит, Не ради вас готовят их к походу, Тиран падет, но лишь другим в угоду. О Греция! Восстань же на борьбу! Раб должен сам добыть себе свободу! Ты цепи обновишь, но не судьбу. Иль кровью смыть позор, иль быть рабом рабу!

77

Когда-то город силой ятаганов Был у гяура отнят. Пусть опять Гяур османа [112] вытеснит, воспрянув, И будет франк [113] в серале пировать, Иль ваххабит, [114] чей предок, словно тать, Разграбил усыпальницу Пророка, Пойдет пятою Запад попирать, — К тебе Свобода не преклонит ока, И снова будет раб нести ярмо без срока.

112

Осман. — Так называли малоазиатских турок, проживавших на территории Османской империи, которая была основана эмиром Османом I (1258–1326) и названа его именем.

113

Франки — племена западных германцев, образовавшие в V в. Франкское государство.

114

Ваххабиты — последователи Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба (1703–1787) и участники религиозного движения среди бедуинов Неджа на Аравийском полуострове в середине XVIII в. В начале XIX в. подчинили государства Недж и Хиджас с городами Меккой и Мединой. Проповедуя единобожие и простоту, уничтожили храмы местных святых и сняли роскошные украшения с гробницы Магомета.

78

Но как-никак перед постом их всех К веселью тянет. Нужно торопиться: Ведь скоро всем, за первородный грех, Весь день не есть, потом всю ночь молиться. И вот, поскольку ждет их власяница, Дней пять иль шесть веселью нет преград. Чем хочешь, можешь тайно насладиться, Не то кидайся в карнавальный чад, Любое надевай — и марш на маскарад!

79

Веселью, как безудержной стихии, Стамбул себя всецело отдает. Хотя тюрбаны чванствуют в Софии, Хотя без храма греческий народ (Опять о том же стих мой слезы льет!), Дары Свободы славя в общем хоре, К веселью звал Афины их рапсод, Но лишь Притворство радуется в горе, И все же праздник бьет весельем на Босфоре.