Паломничество Ланселота
Шрифт:
— Он хочет, хочет идти с нами! — обрадовано закричали дети.
— Они его не замучат? — спросила Мира.
— А он не дастся. Остановится и будет стоять как вкопанный.
Отпустив детей и Патти, они поднялись вверх по улице к Гефсиманской обители. Обитель находилась на склоне горы и спускалась к воротам террасами, поэтому снизу нельзя было увидеть всего, что располагалось вверху — мешали деревья и кусты, но прекрасный храм Марии Магдалины из желтоватого иерусалимского камня был виден отовсюду.
Сразу за воротами стоял небольшой домик, из него выглянула сухонькая старушка—монахиня
— Благословите, сестра Елена, — сказала Мира, — я вам новую паломницу привела.
— Бог благословит, сестра Мириам, — ответила та и прищурившись поглядела на Дженни. — Что—то уж больно ты молода для нас. Ты здорова, девица?
— Здорова, — удивившись вопросу, ответила Дженни.
— Зовут—то тебя как?
— Дженни. Можно Евгения.
— А ты знаешь, девица Евгения, что наши насельники все больше старые да хворые? Те, кто помоложе, вроде тебя, либо самостоятельно на горе селятся, либо идут к елеонским сестрам. Скучно тебе здесь будет.
— Я не ищу веселья.
— Если у вас нет места, я ее к елеонским сестрам отведу.
— Это, сестра Мириам, не нам с тобой решать: как матушка скажет, так и будет. А тебе у нас нравится, девица Евгения?
— Нравится. Тихо у вас.
— У Дженни горе, — сказала Мира, — ее жених отправился на исцеление к Антихристу.
— И ты, бедная, не сумела его отговорить?
— Не сумела…
— И впрямь большое горе.
Они поднялись по круто идущей вверх садовой дорожке. Вокруг стояли высокие кедры и пышные плодовые деревья. И почти под каждым деревом лежали на раскладных кроватях, на матрацах и ковриках дряхлые старики и больные, а между ними сновали монахини в черных одеждах и белых апостольниках — разносили лекарства, поили и кормили немощных, перестилали постели.
— Не надо бы тебе этого говорить, но и молчать нельзя, — со вздохом сказала сестра Елена. — Почти все эти люди прошли антихристово исцеление. Он торжественно исцелил их перед народом, а потом увечья и болезни к ним снова вернулись, и многим стало еще хуже. Вот тогда некоторые из них покаялись и пришли к нам.
— Правда? — встрепенулась Дженни. — И даже те, кто раньше совсем не верил в Христа?
— Да они почти все не верили. Антихристово добро всегда злом оборачивается, но и Господь любое зло в добро претворяет.
Они поднялись по белой каменной лестнице на следующую террасу. Здесь была широкая площадка перед скалой, а в скале был виден вход в пещерку, забранный решеткой. Неподалеку от нее стоял небольшой каменный киот с иконой Божией Матери и красной лампадкой за стеклом.
— Тут у нас негасимая лампада, — сказала сестра Елена. Они подошли к иконе и поклонились.
— А пещерка эта осталась с древних времен, и мы думаем, что в ней мог молиться Спаситель. Там у нас икона "Моление о чаше". Будет тяжело на душе — войди туда и молись пока не полегчает. Помогает.
— Спаси, Господи.
Игуменья, совсем древняя монахиня с золотым крестом на груди, выслушала рассказ Дженни и Миры, а потом прошелестела ласково:
— Поживи, побудь с нами, благочестивая паломница Евгения. А чтобы не изнывать в тоске, помоги нашим сестрам ухаживать за больными — у нас рук не хватает.
— Благословите, матушка. Но есть еще одна проблема: со мной на остров пришел мой ослик.
— Ослик? — удивилась матушка. — И где же он?
— Его дети увели, — усмехнулась Мира. — Они его пасут.
— А где же они его пасут? На острове травы нет.
— Он с удовольствием ест колючки.
— Хорошо, мы ослика приглашаем тоже, но с условием: ночевать он будет здесь, привязанный у ворот, чтобы не тревожить наших паломников, а днем пускай гуляет с детьми. Согласна, Евгения?
— Конечно, согласна, матушка. Спасибо за приют, а я постараюсь быть полезной обители.
— Ну вот все и устроилось, — сказала Мира.
ГЛАВА 14
Мессия сидел в кресле на трибуне, а внизу проходил отряд особых клонов — последнее достижение клонологов, которым они чрезвычайно гордились. Предполагалось, что из них будет составлена особая личная клон—гвардия Мессии под управлением генерала Чарльстона. Мессия любовался не столько их выправкой и строевой подготовкой, сколько фигурами и лицами — все клоны были точной копией его самого. Мессии приятно было видеть свое помолодевшее лицо в тысяче копий, устремленных к нему с выражением искренней преданности и любви. — Слава Мессу!
Клоны остановились напротив трибуны, подняв к нему тысячекратные повторения его собственного лица. Мессия долго задумчиво глядел на них, а потом подозвал генерала Чарльстона, велел ему наклониться и тихо сказал:
— Всех немедленно уничтожить.
— Почему, мой Мессия?!
— Потому что я знаю, чего можно ждать от моих копий. Сегодня же сотри их с лица земли! Хотя нет, десяток оставь — мне пригодятся двойники.
— Слушаюсь, мой Мессия. Через час никого из этих не останется в живых. Кроме десяти.
— Через час? Отлично. А трупики от правь в Храм к Апостасию.
— Слушаюсь, мой Мессия.
Мессия вышел со стадиона, сел в мобиль и отправился в Храм.
У входа его встретил глава Мировой Церкви Папа Апостасий Первый. Они приветствовали друг друга поклонами и тонкими всепонимающими улыбками.
— Я решил сегодня спуститься в город и навестить тебя, Апостасий. Твои жертвенники, я вижу, исправно чадят.
— Чадят помаленьку.
Папа провел Мессию в Зал поклонений. В дальнем конце зала на постаменте стоял трон, а на нем возвышалась огромная сидящая статуя, с головой, как у мумии обернутой листовым золотом. Над головой исполинской статуи по стене шла надпись "ВЛАСТЕЛИН МИРА".
— Как ты думаешь, Апостасий, а если размотать эти золотые бинты, под ними и в самом деле окажется мое изображение? — спросил вдруг Мессия, внимательно глядя на статую.
— Не уверен.
– ?
— Видишь ли, по нашему заказу была изваяна именно твоя статуя, Мессия, и ты ее видел. Затем ее закрыли повязками из листового золота, дабы каждый мог представить себе под этим покровом своего бога по образу и подобию своему. Ему и приносятся жертвы. Одни приносят цветы и фрукты, другие — животных и птиц. Некоторые благочестивые горожане несут на жертвенники трупы своих родственников, чтобы не тратиться на похороны, и эту жертву мы также охотно принимаем.