Память Древних
Шрифт:
Хеледд и Брайс сидели, как повелось, в кабинете последнего. Королева выглядела до неприличия довольной — лоснилась, как натертый опал. Стратий Молдвинн поглядывал на это с легким скепсисом: а все ли хорошо?
— Сверкаешь так, будто Стабальт подохла сегодня ночью, — предположил Брайс, располагаясь поудобнее. — Или все дело в том, что эти её жеоды с аметистами благотворно повлияли на твое женское здоровье?
Королева выгнула и брови, и рот.
— Стратий Брайс Молдвинн пошутил? Мне не показалось?
— Издевайся, сколько тебе нравится, — махнув рукой,
— Вести прекрасные, отец, — промурлыкала Хеледд, расслабляясь и откидывая голову на спинку стула. — О, просто великолепные! Наши шпионы проникли в лагерь Айонаса, — просмаковала королева и с торжеством посмотрела на отца.
Брайс, схватившись за подлокотники, с загоревшимся взглядом подался вперед: быть не может!
— Значит… — Молдвинн не договорил.
— Значит, пора готовить прощальный ужин августу Диенару, — улыбнулась Хеледд. — Эйнсел Таламрин отправил за сыном эскорт с требованием привести молодого августина домой. Если будет сопротивляться — силком. А без Ллейда на юге нам будет слишком сложно сдерживать парталанцев, не так ли, главнокомандующий? — спросила королева, выпрямившись и посмотрев отцу в глаза. Это был не вопрос — скорее, приказ отправить Айонаса вон из столицы с очень важным военным поручением. Без него против Парталы — никак! Молдвинн всматривался в лицо дочери и понимал, что она готова хохотать от удовольствия, как здорово все складывается.
— Не верю, что тебя настолько воодушевляет один лишь отъезд подданного, — сказал мужчина. — Спрошу по-другому: почему тебя так воодушевляет его отъезд? — «Ведь в самом же деле, не прибавилось у неё пока поводов казнить Стабальт. Неверность — дело аморальное, но не противозаконное пока речь не касается линии наследования, Айонас должен сам с этим разбираться».
У Хеледд от веселья задрожали плечи. Она чуть подалась навстречу отцу, вытянула из узкой горловины рукава крохотный листочек, сложенный вчетверо.
— Взгляни, — подала стратию. Тот прочел и с расстройством кивнул. Вот как в ней это уживается, а? Такой неплохой и дальновидный взгляд на правление — и такая обычная бабская склочность? Почему, почему Хеледд никак не удосужится приложить свой ум к чему-нибудь стоящему?
— О-о, — протянул Брайс вслух. — Южная Цитадель Тайн, стало быть? Сколько проблем от этих магов, верно? Особенно, когда из-за верности августам, на чьей земле стоят, они забывают, кто их хозяин на самом деле.
Хеледд, прищурившись, вдруг усмехнулась:
— Тебе ли не знать? — А потом и вовсе расхохоталась. Брайс, напротив, помрачнел, поняв намек.
— Валисса не должна тебя беспокоить.
— Она вообще хоть что-нибудь делает?
Губы Молдвинна вытянулись в линию:
— Говорит, что упорно ищет следы смотрителей, но постоянно натыкается непонятно на что и непонятно где. То на севере, то на юге, и без конца говорит про гномов.
— Может, это не те смотрители?
— Может, она не ищет? — проворчал Брайс. — Ей-богу, все время ноет, что ей-де что-то мешает. Чье-то присутствие.
Хеледд засмеялась:
— Твое, может быть, отец?
— Смейся, Хеледд, — рявкнул Брайс, — пока остатки этих оскверненных Пустотой крыс не притащились сюда и не выбили трон у тебя из-под бедер.
— Не драматизируйте, генерал. Когда Айонас уедет — а он уедет совсем скоро, потому что ему наверняка сообщат о том, что молодой Таламрин покинул военный лагерь — мы мало-помалу разберём хваленый Секвент по косточкам. Даже если Диенар потом ворвется сюда со всем воинством — что он сможет один?
— То есть, — скривил физиономию стратий, — ты отпустишь его? Не пойдешь сейчас к ним или не пошлешь за ними, чтобы они сегодня же объясняли свой обман?
Хеледд качнула головой:
— Рано. Наши люди уже выяснили, кто на самом деле их поженил. Как только им удастся проникнуть внутрь южной Цитадели без шума, они уберут магистра и командира стражей Вечного, а заодно вымарают все записи об этом паршивом браке. И тогда ни Айонас, ни Таламрин, никто не спасет Альфстанну, — увесисто заключила королева.
— Чем она тебе так не угодила? — Покряхтев, Брайс поёрзал плечами и устроился поудобнее. Дочь бросила на него острый взгляд и претенциозно осведомилась:
— А тебе непонятно? — Молдвинн не стал отвечать, давая дочери продолжить. — В меня тыкали пальцем и раньше: «Гля, какая плебейка взобралась в койку к Драммонду!». А уж теперь, когда Драммонд мертв, этот шепот преследует меня повсюду.
— Так не слушай его, — посоветовал стратий неодобрительно. — И ты не плебейка.
— Но я и не августина!
«Уж извини!»
— Ты королева! — обозлился Брайс. Что это такое? Придирки к тому, какое положение он ей дал?!
— Да, отец. Но мы не принадлежим Секвенту, и нам это помнит каждый. Каждый норовит ужалить побольнее и только и ждет часа, чтобы переметнуться. Одно существование женщин вроде Альфстанны делает из меня того самого рака в безрыбье.
Брайс отчасти понимал дочь: разве сам он не ненавидел так же люто и нетерпимо Редгара Тысячу Битв? У него, конечно, была серьезная причина, не какие-то там опасения за репутацию, до которой в действительности никому нет дела, но все-таки. И, тем не менее, ему было, что возразить Хеледд.
— Рад, что ты это понимаешь. Раз уж брак Стабальт и Диенара вот-вот распадется, самое время подумать о твоем, не так ли?
«Нет, не так!» — у Хеледд глаза полезли на лоб.
— Айонас запятнал себя, а вот сын Лаудана, раз уж нам интересен только секвент…
Хеледд сузила глаза: «Не дождешься, старый!», когда снаружи раздался шум. Кажется, несколько солдат рвалось попасть на аудиенцию или к генералу, или к королеве. Брайс и Хеледд одновременно замолчали и уставились на дверь в немом ожидании. Наконец, ввалился начальник дворцовой стражи — взмыленный, взъерошенный, с глазами — как блюдо с королевского стола. Врезаясь ему в спину, еще трое стражников замерли на пороге кабинета. Капитан тоже замер, сглотнул, нервным жестом пригладил волосы. Облизал бледные губы и, словно на казнь, шагнул в помещение.