Панцирь
Шрифт:
Нутро беспокойно закрутилось от плохого предчувствия.
— И этот год…
— В самую суть, Танцор. Только не этот… Следующий. В следующем году должно начаться Четвертое Эхо. Технически, конечно, этот год заканчивается, поэтому можете считать, пробудились вы впритык к поминальному веселью.
— Сколько дней?
— Тридцать девять.
— Безумно мало.
— Вот так, любезный Танцор. Многие настроены оптимистично. Говорят, Эхо не случится. Мол Идол потерял цельность. Считаю это глупостью. Опять
— А почему шестнадцать лет?
Курт пожал плечами.
— Спрашивайте дальше, Танцор.
— Что с политической обстановкой в мире?
— Сейчас мы в ничейных землях — их посекли химическим оружием… благослови Сурья память: в тысяча сто тридцать девятом.
Севернее, вдоль гор, тянется, как раз по вашим Ульям, полисы Костей Богов. Это Банар, Нар, Саргон и Птоон. Они все сцеплены в условный союз. В Эхо достается больше всего Банару и Нар, поэтому отношение у них к остальным специфическое. Западнее — захваченный Султанат, территории Идола — они закрыты, границу просто так не пересечь — фонит так, что мозг выжигает, да и не больно то, кто хочет.
— Защита от Идола?
— Есть, но это уже, если будет желание, узнаете в промысловике. Упомянутая уже сома. Вообще перекрывает.
На востоке тянутся степи Каганата. Земли разные, но преимущественно скромные. Фуркаты не потеряли знание как создавать биомодернатов. Скорей всего в верхушке ваши. Между Костью и Каганатом случилось несколько войн, поэтому мы друг друга не любим. Да и не только из-за этого, если честным быть.
— Вы воевали между собой пока существовалИдол?
— У Костей не было ничего кроме войск, оружия и еды, а у Каганата оставалось много всякого: и секрет выращивания хтонов — который они успешно сохраняют и по сей день — и потенциал биомодернизаций, который очень хотели управители. Да и происходило это, когда Идол вроде как был побежден. Как начались проблемы, конечно, все прекратилось. Каганат ослабил давление контрибуций, заключил союзные договоры и помогает. Ему выгоден защитный слой из “Кости” и невыгодно чтобы города погибли, а той и деваться некуда — поменять свое положение они не могут по некоторым причинам.
— Понятно.
— Севернее Птоона еще один политический регион, стоящий обособлено. Танрилар. Технологический оазис. Закрытый. Единицы людей, что там побывали — не распространяются как он выглядит. Что это — полис? Сеть полисов? Область? Мне неведомо. Они поставляют технологии, специалистов; в общем то, о чем договорятся «верхушки». Вас, любезный, удивит то, чего они добились в техническом плане.
— Думаешь?
— «Центурион», — он сдвинул револьвер. — Это капля частного оружейного дела. Просто умелец-ремесленник, владелец скромного заводика. Меньшее из сделанного. Непосредственно начинания Танрилара, как цельного объединения, впечатлят любого пустого дхала. Дальше что? Частности взаимоотношения регионов, конкуренция и противоречия — сейчас для вас не важны.
— Что с кхунами?
— Некоторые из вас, кто не ушел в спячку, осели в руководствах Полисов и организаций. Те, кто просыпались на протяжении этих лет, в основном организовывали группы и занимались своими делами. Одни достигли больших результатов и имеют определенную известность — даже власть. Других — это не интересует: они разведают, добывают информацию, занимаются промыслом, ходят в Улья, нанимаются в боевые отряды. Но понятное дело, что я знаю не все обо всех, а говорю только то, что видел и слышал.
— Принято.
Курт передал мне сложенный бардовый лист квадрата и горсть зеленоватых монет.
— Упомянутые деньги, — пояснил он. — Хтон-дхармы.
— Бумажные? Удобно.
— Здесь немного, но на первые расходы хватит. Два хтон-дхарма купюрой и еще один монетами.
Курт поднялся и открыл крышу бота-грузчика. Вынул вещмешок, вывалил содержимое внутрь Пилика.
— Свой отдаю.
Засунул внутрь связку ломтей мяса, две ампулы с ослепительно-белой жидкостью. Должно быть — это сома. Закинул бурдюк.
Затем высоко задрал полу балахона; с боку на изящном черном панцире — восемь заряженных хтонов. Он скрутил два и перекинул мне.
Я поймал, отстрелил пустышки и тут же зарядил хтоны в пазы; раздался технологичный свист, и я вздохнул полной грудью.
Блаженство…
Хтоны тяжело заскрежетали.
Фильтрация заработала и чистый воздух резанул нос, глотку и грудину льдом. Я почувствовал себя лучше: свободнее, быстрее, даже сильнее, хотя это и был очевидный мыслительный скол. Так быстро восстановиться невозможно даже дхалу.
С запястья захрипела Желчь:
— Наконец-то, бестолочь… Гнилой полусон надоел до скрежета скоб.
Курт чуть поклонился моей руке — выглядело это нелепо:
— Госпожа, как называть вас?
— Я…
— Ее зовут Желчь.
Курт удивлено выгнул бровь.
Пилик начал возбужденно что-то пищать, покачиваясь из стороны в сторону.
Желчь флегматично ему ответила:
— Завали пасть, столапый гуль. Даже если ты последний ИИ на всех землях Гаата, я бы не позволила тебе это сделать… Извращенческий харчок шанкарского примитив– шаблона, пусть тебя приклад Звездострела хакнет бариятским вирусником, сука.
Пилик грустно пискнул и затих.
— Рад познакомится, госпожа Желчь, — нейтральным тоном произнес Курт. — Мы завершили с уважаемым Танцором торг. Нужно показать расположение Аванпоста.
— Продал крыс, бестолочь? Толково придумано.
— Крыс?
— Местные примитивы, — объяснил я.
Курт ухмыльнулся:
— Всегда все должно быть чуток сложнее заявленного — верно?
Я промолчал.
Он разложил на верхней части Профессора Пилика бумажную карту. Указал где мы находимся.