Панцирь
Шрифт:
Омерзительная грязь.
Поморщился. Нужное забросил на сани. Из интересного еще дубинка. После удара один из корней осыпался, но оставалось еще три. Закрепил с правой стороны ремня. Кобуру с пистолетом с левой. Лёгкий мушкет перекинул за спину — у него как раз удобный ремень. Тяжёлый в руки.
Определенно готов.
Мы двинулись на север.
Яла держалась с боку.
Я тянул, закрепив “поводья” в ременную систему специальными карабинами, таким образом
Шли сани хорошо, несмотря на загрузку. Уставал не сильно — груз не давил.
К девяти часам остановились, разбили лагерь, но палатку ставить не стал. Желчь не сможет дежурить и сообщать о приближении всякого, если ограничить ей обзор тканью полотна.
Почти не общались, устроили небольшой пир из запасов банды. Развели костер, достали котелок. Яла сварила кашу из овощей, грибов и мяса. Я не мог судить на каком уровне оказался ее навык готовки, потому что радости моей не было предела. Отвык от разнообразия вкусов и сытости. Довольство оказалось подобно гигантской наплывающей волне, и я быстро задремал.
Яла пыталась подобраться ночью, но добилась лишь того, что Желчь бессвязно и злобно на нее накричала.
Девушка безразлично пожала плечами и отправилась обратно к своему спальнику.
Никакого стыда.
С другой стороны, какой стыд может быть у рабыни?
Желчь дежурила, а я лежал в тепле, наевшийся от пуза, наживший кое-какое имущество и ничего меня не беспокоило — все мысли о Идоле гнал — и отключился практически моментально.
Это была первая ночь с пробуждения от крио-тьмы, в которую я урвал восемь часов сна.
Глава 10
Кровь
— Замри.
Яла послушалась.
Прикрыв глаза ладонью от метели, я разглядывал место прошедшего боя.
— Желчь, что скажешь?
— Не нравится мне это, но ничего конкретного. Не расслабляйся. Любое сражение заканчивается тем что одни проигрывают, а другие выигрывают. Значит одни умирают, а другие, если сражающиеся не слишком безумны, выживают.
Улыбнулся:
— Тебя на философию потянуло?
Желчь хмыкнула.
Сложно было не понять, что она имела в виду: выжившие в этой стычке могут быть опасны и для нас.
***
Погода испортилась еще с утра.
Жирные снежинки падали с неба уже пятый час, серьезно снижая дальность видимости. Снега не копилось много: он быстро таял, образую под ногами бесконечную серую жижу.
Отвратительно.
Единственное что улучшило настроение — это завтрак. Яла приготовила немного супа из брикета кровавика, и мы неплохо подкрепились перед отправкой. Гриб имел насыщенный обманчиво-мясной вкус и блюдо получилось сытным. Выхлебал порцию из походной миски влёт.
Путь наш стал однообразной рутиной. Шли долго, но в один момент сквозь снегопад, в небольшом овраге, я и увидел красные отблески. Заинтересовавшись
Вблизи рассмотрел и другие детали: оружие, выглядывающее из-под покрова, кровавые росчерки и еле заметные следы.
Возможно стоило обойти овраг по дуге и забыть о нём, но я не собирался оставлять за спиной слепое пятно. Информация — важная вещь при планировании действий.
Что здесь произошло? Кто с кем столкнулся? Как давно это было? Кто в итоге выжил? Враги ли они нам? Появлялось множество вопросов и получить ответы на них — жизненно-важно. Если проигнорируем и пройдём вперед, есть шанс наткнуться на выживших. А нам желательно знать заранее как реагировать, потому что обычно у тех, кто стреляет первыми — преимущество.
Оставаться слепыми бродягами в снегопаде — неразумный выбор. Пустошь пустынна, но кишит опасностями. Бытие вечной жертвы — невероятно проигрышная позиция.
— Подойдём ближе?
— Нет, — угрюмо ответила Желчь.
Я засмеялся:
— Значит точно подойдем.
— Мертвые умереть, — важно заявила Яла. — Тебе не– че бояться, тех-божок.
— Я ее ненавижу, Танцор. Дожили, зверек учит жизни продукт высоких технологий.
— Понимаю тебя, но ничем помочь не могу.
Обиженно прошипела:
— Слабак.
Отстегнул сани и проверил каждое из оружий. Практически все стреляющее, бьющее и режущее нацепил на себя. Функционал-пояс провис от тяжести, но иного решения и не было. Больно некачественное оружие, а в стрелковых единицах — слишком мало зарядов. И все равно чувствовал себя уверено: все познается в сравнении.
Яле ничего не оставил, но у нее был запас патронов и капсюлей. Если что-то пойдет не так и бой все-таки завертится, за ней закреплена перезарядка оружия. Наш уговор таков: она идет в семи шагах позади, держится настороже и приоритеты свои знает.
Дрянной клинок, принадлежащий мусорщику-щитовику, оставил на санях. Он сейчас только мешаться будет. Вряд ли одноцветный меч Звездочёта сломается, да и на мне слишком много вещей по итогу оказалось — ко всему этому еще нужно привыкать в движениях.
Одно радует: отстрелять все, что можно отстрелять, а затем сбросить Яле — дело быстрое, много времени не займёт.
Мы подошли ближе.
— На лбу барельеф Идола, — предостерегающе прокаркала Желчь.
В голосе волнение, переживала.
Я мог ее понять.
Моды задушили появившиеся опасения. Память о стычке, Звездочёте и давлении на голову все еще была сильна. Это подтачивающая волю память. Удушающая. Гнилая.
Стой, дхал.
Выдохнул.
Я не безоружен. Есть защита.
Накормлен, восстановление запущено.
Он враг. Я воитель. Все достаточно просто.
Столкновение неизбежно. Мы обречены на круг и стычку .