Панцирь

Гардеев Андрей

Хороша.

В руке стеклянный стакан с мутно-белой жидкостью, отсалютовала им мне. Губы изогнулись в улыбке.

Моды своевременно срезали дурман возбуждения.

Кашлянул. Насторожившиеся кочевники, видя, что узловая узнала пришедшего, убрали руки от оружия.

Если я не пришёл штурмовать Оседлого и убивать сородичей, то что там со мной дальше, уже и не их дело.

— Уважаемый воитель, я рада тебе.

— Позволишь сесть, узловая

небес?

Кивнула.

— Тебя и не узнать. Вес набрал, синяки сошли, да и без волос теперь — прямо молодой шонхор.

— Решил в порядок себя привести, чтоб бродяжкой не выглядеть, — пожал плечами. — Наших и так здесь не жалуют.

— Понимаю, — опять улыбка. — Поэтому ты решился выглядеть еще большим дхалом чем до этого. И как тебя приняли?

Поморщился:

— По-доброму.

Она засмеялась, похоже прекрасно понимая, что я имел в виду.

Затем, чуть подвинувшись вперед, спросила:

— Выбритая голова — это мода такая у кхунов была?

— Да.

Я не помнил этого.

Нашла что спросить…

— Как тебе “костяки”?

— Все как один прекрасные люди.

— Ладно, — она допила залпом содержимое стакана. — Достал личину?

Тон голоса изменился: из беззаботного стал более деловым.

— Иначе зачем бы я сюда пришел?

Она отбила дробь пальцами по столешнице:

— И ты пережил встречу с Идолом. Замечательно. А твой собрат?

— А собрат не пережил.

— Сочувствую.

Я не ответил. Она помялась несколько секунд, затем спросила смягчив тон:

— Тело уничтожено?

Нахмурился:

— А разве может быть иначе?

— Я не знаю. Это хорошо, если уничтожено, — глубокий вздох от неё. — Это было тяжело?

И опять крайне странный вопрос.

— Шаг на пути воителя.

— А все-таки?

— Зачем тебе детали?

— Вот такая вот прихоть.

Похоже и здесь культурные заморочки. Кочевники по возможности Идола избегали, но любопытство все равно их душило.

— Ничего особенного.

— Скромность является добродетелью дхалов?

— Нет, скромность не является добродетелью.

— Если было как ты говоришь — ничего особенного — почему тогда твой товарищ погиб?

Я задумался как кратко и ёмко охарактеризовать ситуацию:

— Не повезло, — предельно точно.

— Не повезло? — здесь, судя по тону, она должна выгнуть бровь. — Истина, воитель?

Нахмурился:

— Ты назвала меня лжецом?

Скучающе покачала стаканом.

— Скорее шутником.

Тогда я объяснил:

—

Удача — добродетелью дхалов как раз является.

В этом был абсолютно уверен.

— Не повезло, так не повезло, — она облокотилась о спинку стула. — У Идола было концентрат-семечко. У тебя высокая резистентность?

— Без понятия о чём ты.

На самом деле я понимал.

— Должно быть это так, — кивнула сама себе. — Он говорил с тобой?

— Да.

— Какой у него голос?

Лицо сковал лёд.

Моды сработали на опережение. Эхо ярости дошло до основы жаркими раздражающими кнутами, но на этом все — с этим справиться я мог.

— Это опасная тема, узловая, — холодно сказал. — Если ты из тех, кто симпатизирует, скажи и я убью тебя здесь, сделаю всем одолжение.

— Не принимай близко к сердцу, воитель. Простое любопытство. Мало кто из живых фуркатов слышал.

— Некоторые вещи лучше даже в голове не держать, они делают тебя слабым. Здесь как раз такой случай. Будешь часто о таком думать — узловая, у тебя не останется и шанса. При встрече он перемолет тебя в пыль.

Помолчали.

— Меня зовут Кассандра.

— Сборское имя.

— И не говори.

— Отчего так?

— Мать так захотела. Назови и ты свое.

— Танцор.

— Танцор?

— Да.

Кивнула сама себе. В глазах что-то мелькнуло, откуда-то она знала мое имя.

Шут раздери.

Чувствую, плохой знак. Молчание затянулось… Половина минуты, минута.

Стало неловко.

— Мы разделим кровать, — внезапно выпалила она.

Нет.

Вот теперь стало неловко.

— Только не говори, что это моя награда за личину, — пробурчал. — Как бы ты хороша не была этого мало.

Улыбка.

— Не скажу.

Хорошо, хоть так.

— Тогда почему?

Пожала плечами и облокотилась о спинку стула:

— Так свились нити.

— А подробнее?

— Нет в этом никакой нужды.

Я выложил на стол личину Джехана.

— Не сегодня точно, — таков был мой ответ.

— И это верно. Без охоты оно не интересно. Я тебя как паучиха загоню.

— И голову откусишь.

Опять улыбка.

— Что угодно может случиться.

Она взяла личину в руки, повертела, какое-то время молча разглядывала.

— Ты отрезал Идола от тела быстро?

— В один удар.

Кивнула:

— Семья будет рада услышать хотя бы это.

И опять молчание.

Кассандра разглядывала личину. Я не мешал.