Пандора Норна. Остров К
Шрифт:
Я удивленно вскинул брови.
– Ты серьезно спрашиваешь? Ну-ка напомни мне, сколько консервных банок у нас дома отложено на черный день?
Саймон возвел глаза к небу, припоминая.
– Двенадцать?
– Одиннадцать. Одну я утром отдал Джиму. Но если считать эту, – я достал из сумки банку персиков, – то считай, без потерь. А может, нам ее кто-нибудь поменяет? Надо было у Жана спросить. Его отец шарит в этой теме. Ты не знаешь, сколько они могут стоить?
– Много. Ни у кого на острове
Сердце дрогнуло. Я неуверенно пожал плечами и принялся ковырять ногой брусчатку.
– Наверное, ты прав.
– Никто бы не устоял.
Я протянул банку брату.
– Тогда я ее лучше тебе отдам. Типа компенсация.
– То, что ты у меня отнял, стоит в разы дороже, – проговорил он, разделяя слова и ткнул пальцем мне в грудь. – Я сказал, иди и отдай их девчонке, ради которой разрушил мою жизнь. И молись, чтобы Жан оказался не прав. Она ведь того стоит?
– Дурацкий вопрос, – обиделся я.
Ну, откуда мне знать? Рядом с Сесси вообще трудно оценивать ситуацию. Стоит мне встретиться с ее карими глазами, как все внутри переворачивается, а голова идет кругом. И сердце стучит так, что заглушает мысли. Я никогда не смотрел на нее с оценочной точки зрения. Я просто смотрел на нее и все. Потому что глаз оторвать не мог, а не потому, что выяснял, сколько консервных банок может стоить такая девчонка.
– Дурацкий, – согласился Саймон. – Но эта банка нам все равно погоды не сделает, так что… ты украл ее не для меня. Иди и доделай хоть что-то до конца и нормально.
Саймон указал пальцем вверх по улице, туда, где стоял дом четы Сто Первых. Я глянул в указанном направлении и снова перевел взгляд на брата. Сердце болезненно ухнуло.
– А если ее нет?
– Развозка прошла, когда мы выходили из раздела.
Ладони вспотели. Я крепче перехватил банку консервов.
– Подождешь меня?
Саймон кивнул и подтолкнул меня в спину.
– Не дрейфь. Это последний день в твоей жизни. Давай, как в той книжке.
Я не понял, о какой книжке он говорил. Щеки обожгло жаром, и, кажется, подскочило давление. На негнущихся ногах я дошел до ее дома, несколько раз обернувшись по пути на брата. Он подгонял меня, взмахивая руками.
Уж не знаю, что творится в его голове, наверное, шок еще не отпустил. Я вообще не так хорошо угадываю его мысли, как он мои. Дедуля Тедди всегда называл Саймона тонко чувствующей творческой душой. Видать, эта самая душа здорово бьет по мозгам. Но я был ему благодарен. Если это наш последний день, я хотел бы еще раз увидеть ее.
Я постучал, и все мысли разом выскочили из головы, в горле пересохло, а грудную клетку словно кипятком обдало. Банка персиков холодила руку. Я на секунду прижал ее ко лбу.
Дверь открылась. На пороге появился мужчина лет тридцати пяти. Он оглядел меня с ног до головы и вопросительно поднял брови.
– Здравствуйте, – выдохнул я и быстро спрятал консервы за спину.
– Девочки не выйдут гулять, – строго сказал он. – Им надо смотреть за сестрами.
Я знал, что у Сесси есть три сестры и двое из них еще не посещают академию, и она, как самая старшая, смотрит за ними вечерами, пока родители на работе.
– Я только на минуту. На пару слов.
Он вздохнул и нахмурился.
– Салишу или Сесиль?
– Сесиль.
– Жди здесь.
Он захлопнул дверь, и я беспомощно глянул на брата. А спустя секунду на пороге появилась она.
– Сто Сорок Второй? – Сесси скрестила руки на груди и прислонилась плечом к дверному косяку. – Ты никак созрел для разговора?
– Ну… вроде того. – Я выставил вперед руку с консервами и на одном дыхании выпалил:
– Я тебе принес. Это подарок. Я их… неважно. Это тебе. Вот.
Впихнув банку ей в руки, я бегом кинулся обратно к брату.
– Эй! – крикнула она. – В честь чего это? День рождения у меня только в июле.
– Просто, – обернувшись, развел я руками. – На память. В смысле… мне надо идти.
– Ладно, – она пожала плечами, прочитала надпись на банке и ошарашено уставилась на меня.
Я выдавил из себя улыбку и снова бросился бежать. В несколько прыжков догнал брата и, схватив его за рукав, потащил дальше по улице.
– Стой, идиот, – недовольно проворчал он. – Ты чего сбежал?
– А что еще я должен был сделать?
– Подождать, – сказал Саймон, ткнув пальцем мне в висок. – Я пожертвовал нашей последней едой, чтобы она тебя поцеловала. Ты ведь никогда не целовался с девчонкой.
– Ну и что?
Саймон хлопнул себя ладонью по лбу и досадно покачал головой.
– Сам еще не вырос, а на Жана гонишь. Это ведь то, что каждый мужчина должен испытать хоть раз в жизни. А ты упустил свой единственный шанс!
Вместо ответа я закатил глаза, фыркнул и небрежно махнул рукой. Но сердце внутри обуглилось дважды.
Я завис над тайником под Саймоновой кроватью. Под своей я, как и должно быть, насчитал пять банок: две с фасолью, две с капустой и одну с кукурузой. А под его только две банки – обе капустные.
Сосредоточенно сдвинув брови, я перечитал еще разок названия и повернулся к брату.
– Кто-то порылся в твоем тайнике?
Саймон неловко пожал плечами и перевел взгляд на потолок.
– Саймон!
– Я ведь не знал, что нам придется срочно бежать. До стипендии осталось всего два дня, а мама Рузанны очень больна и не может работать. Я хотел только… – он замялся и стал внимательно разглядывать свои ботинки.