Пандора
Шрифт:
Там, в атрии, – письменный стол, а рядом с ним – книги! Вдоль примыкающих к саду галерей я увидела многочисленные двери; подняв глаза, я увидела закрытые окна второго этажа. Роскошь… Безопасность…
От мозаичных полов веяло стариной. Стиль был мне знаком – праздничные фигуры шествия Сатурналий. Должно быть, их привезли сюда из Италии.
Настоящего мрамора мало, колонны оштукатурены, но на стенах много хорошо выписанных фресок с непременными счастливыми нимфами.
Я вышла на мягкую мокрую траву перистиля и обратила взгляд в
Мне хотелось только подышать. Однако пришло время выяснить, как обстоят дела с моими вещами. Я была слишком потрясена всем случившимся, чтобы интересоваться их судьбой раньше. Оказалось, что в этом не было необходимости.
Для начала Иаков и Давид составили полный список приобретенной ими для меня необходимой в хозяйстве мебели, а я стояла, глазела на них, с трудом веря, что люди могут с таким терпением относиться к мелочам.
Убедившись, что все комнаты в порядке, что спальня находится дальше по коридору справа, а где-то налево, за кухней, располагается маленький открытый садик, они поднялись наверх, проверили, все ли нормально там, и только тогда занялись разгрузкой моего багажа. Рабы вносили сундук за сундуком.
Потом, к моему вящему изумлению, Давид извлек свиток с наспех написанным почерком моего отца полным списком всего, что мне принадлежало, начиная от заколок и кончая чернилами и золотом, и приступил к проверке, еле слышно бормоча что-то себе под нос. Тем временем Иаков отправился по делам.
«Личные предметы туалета, – подвел черту Давид под первой частью осмотра. – Одежда… один, два, три сундука – в большую спальню, быстро! Столовое серебро – на кухню. Книги сюда?»
«Да, пожалуйста».
Я чуть не потеряла дар речи, потрясенная его скрупулезностью и честностью.
«Сколько книг!»
«Отлично, не надо их пересчитывать!» – сказала я.
«Видите ли, не получается, такие хрупкие…»
«Да, знаю. Продолжайте».
«Вы хотите, чтобы полки из черного дерева и слоновой кости собрали здесь, в передней?»
«Чудесно».
Я сползла на пол, но меня немедленно подняли два услужливых раба из Азии и усадили в удивительно мягкое римское кресло со скрещенными ножками. Мне дали чашку пахнущей свежестью чистой воды. Я выпила ее, думая о крови. И закрыла глаза.
«Чернила и письменные принадлежности – на письменный стол?» – спросил старик.
«Как вам угодно», – вздохнула я.
«Теперь все уходите», – приказал старик рабам-азиатам, быстро и щедро оделив их деньгами. Они поклонились до пола и попятились из комнаты, натыкаясь друг на друга.
Я уже было собиралась произнести несколько подобающих случаю фраз с выражением благодарности, когда вбежали новые рабы, практически столкнувшись с теми, кто еще не успел выйти. Они вносили корзины всевозможных съестных припасов, которые только можно было найти на рынке, включая по меньшей мере десять видов хлеба, кувшины масла, дыни, зелень и большое количество копченых продуктов, которые могут храниться много дней, – рыбу, говядину и экзотических морских обитателей, до того высушенных, что они напоминали пергамент.
«Немедленно, в кухню, за исключением блюда с оливками, сыром и хлебом, – сейчас же, для госпожи, на стол слева от нее. Принесите вино госпожи, присланное ее отцом».
Просто невероятно! Вино моего отца.
Затем старик приказал уходить и этим рабам, подкрепив приказ раздачей монет, и сразу же вернулся к своему списку.
«Иаков, иди сюда, сосчитай мне это золото, я буду читать по списку! Серебро, монеты, еще монеты, камни исключительной ценности… Монеты, слитки золота…»
Они все продолжали и продолжали. Представить не могу, где мой отец прятал столько золота!
Что мне с ним делать? Они действительно все мне оставят? Они честные люди, но здесь же целое состояние.
«Вы должны подождать, пока все уйдут, – сказал Давид, – и тогда собственноручно спрятать это золото в тайники в разных местах дома – сами найдете где. Мы этого для вас сделать не можем, поскольку в этом случае будем знать, где они хранятся. Ваши драгоценности. Некоторые я оставлю здесь, спрячьте их, они слишком дорогие, чтобы в первые же дни появляться перед местным населением».
Он открыл шкатулку с камнями.
«Видите этот рубин? Он великолепен. Смотрите, какой большой. Продав его честному человеку за полцены, вы сможете прокормиться до конца своих дней. В этом ящике все камни исключительные. Я в камнях разбираюсь. Их отбирали из самых лучших. Видите жемчуг? Идеальный».
Он положил рубин и жемчуг обратно в шкатулку и захлопнул крышку.
«Вижу», – слабым голосом отозвалась я.
«Жемчуг, еще золото, серебро… – бормотал он. – Все здесь! Нам следовало быть более осторожными, но…»
«Да что вы, вы же просто чудеса творите!» – воскликнула я.
Я уставилась на хлеб и на кубок вина. Бутылка моего отца! Амфоры моего отца по всей комнате!
«Пандора, – обратился ко мне Иаков самым серьезным тоном, – у меня в руках – документы на дом. И еще одна бумага – свидетельство, подтверждающее ваш официальный въезд через порт под новым, вымышленным именем, Юлия такая-то и так далее… Пандора, нам придется вас покинуть!»
Старик покачал головой и закусил губу.
«Нам нужно отплывать в Эфес, дитя мое, – сказал он. – Мне стыдно вас оставлять, но гавань вот-вот закроют!»
«В гавани уже жгут корабли, – едва слышно произнес Иаков. – На Форуме снесли статую Тиберия».
«Сделка заключена, – сказал мне старик. – Человек, продававший дом, никогда вас своими глазами не видел, имени вашего не знает, здесь никаких указаний относительно вашей личности не осталось. Рабы, что принесли вас сюда, ему не принадлежали».
«Вы для меня совершили чудеса», – повторила я.
«Вы остаетесь совсем одна, прекрасная римская принцесса, – сказал Иаков. – У меня болит душа, что мы вот так вас бросаем».