Паника
Шрифт:
Она не успела закончить, как вдруг за её спиной раздалось лёгкое постукивание. Там, на тумбочке, всё ещё стояло со вчерашнего вечера чайное блюдце с использованным шприцем, ватными тампонами и вскрытыми ампулами. Рядом, сдвинутые к краю, лежали вещи Маргариты Васильевны: очки, журнал с кроссвордами, маленький сточенный карандаш и золотое кольцо, а ещё – небольшая ваза, в которую были собраны разные мелочи: пуговицы, булавки, бусы, блистеры с таблетками. Вероника обернулась и вздрогнула: Шприц и ампулы на блюдце покачивались, страницы журнала шелестели. Пуговицы в вазе шевелились, словно кто-то пытался из-под них выбраться.
– Это что за нахрен? – спросила Вероника.
– Я не знаю, – ответила Лида, и от этого Вероника как будто взорвалась:
– Да ты вообще хоть что-нибудь знаешь?! – И тут же испуганно замерла. Под носом у неё медленно набухала тёмная капля крови. Вероника подставила сложенную ковшиком ладонь, и капля упала прямо туда. Она растерянно посмотрела на Лиду, потом – на Асю. Лида обернулась и увидела, что Ася сидит на кровати и смотрит на Веронику широко распахнутыми глазами. Взгляд у неё был пристальный и словно неживой.
В Лидиной голове возник высокий свист, как из неисправной колонки, этот свист всё усиливался и усиливался, до тех пор пока не стал совершенно невыносимым. Лида согнулась пополам, зажала уши – и вокруг неё наступила темнота.
Вынырнув из темноты, Лида увидела, что над ней парит, закручиваясь спиралью, взлетевшая с тумбочки Маргариты Васильевны мелочь. Она слышала, как постанывает где-то рядом Вероника, но повернуть к ней голову не смогла – не было сил.
Темнота снова поглотила её на время, и при следующем пробуждении Вероника оказалась в поле её зрения: поднявшись на ноги, она нетвёрдыми шагами шла к выходу из спальни. К ней приближалась Ася: медленно и плавно, будто она не шла, а летела по водуху, не касаясь ногами пола. Ася протянула руку и схватила Веронику за тонкий золотистый шарф.
Вероника дёрнулась, пытаясь освободиться, но только туже затянула удавку. Она захрипела, забила руками, Лида рванулась к ней, но тут Ася рухнула на кровать, а парящая в воздухе мелочь, будто размётанная мощным взрывом, брызнула по сторонам и ударила в стены. Свист в одно короткое мгновение вырос от терпимого до оглушительного, и перед тем как снова погрузиться в темноту Лида увидела, что у Вероники из носа фонтаном хлынула кровь.
17.
Шахова вышла из двери с табличкой "Операционная" измотанная до невозможности – и это при том, что рабочий день только начался. Конечно, давали о себе знать волнения предыдущей ночи, но ещё больше – окончательное осознание того, что Фишер – напрасная трата денег. Они откачивали её минут сорок, чуть не потеряли, потом Долгов ставил стент. Если бы не он, Шахова бы сдалась, но Долгов знал своё дело, хотя и вкладывал в работу чуть больше личного отношения, чем хотелось бы Шаховой.
Перед дверью операционной её ждал взволнованный Кирилл – слухи по клинике расходились быстро. Ещё пару дней назад мнения по Фишер у них были диаметрально противоположны, он считал её пригодной разве что для своей прозекторской. Теперь Шахова была готова с ним согласиться.
Долгов, выйдя вслед за Шаховой, увидел Кирилла и стал ещё мрачнее, чем был:
– Что, чёрный ворон, вьёшься? – желчно спросил он Кирилла. – Зря вьёшься.
– Откачал? – с раздражением спросил Кирилл.
– Спрашиваешь, – ответил Долгов.
– Зря.
– Вот если б ты бы там у меня лежал, – Долгов кивнул на операционную, – вот тогда было бы зря. Тогда бы я даже приступать не стал.
Опустив голову, он пошёл прочь по коридору. Шахова проводила его взглядом: невысокий, сутулый, нескладный, начавший лысеть. Полное убожество на вид, по шаркающей, неуверенной походке ему можно было дать лет на десять или даже двадцать больше его пятидесяти пяти, но кардиолог он был от бога.
Долгова обогнали девочки-медсёстры, потом он сам свернул за угол, и коридор опустел. Кирилл придвинулся к Шаховой вплотную и наклонился. Она была довольно высокой, но он был выше едва ли не на голову, и голова его из-за шапки курчавых чёрных волос и крупных черт лица рядом с её маленькой аккуратной головой казалась просто огромной. Шахова не любила его, но ей было рядом с ним спокойно, как под защитой большой скалы.
– Ну зачем, Маш? – негромко спросил Кирилл. – Я бы Долгова даже не вызывал. Пусть бы уже отмучилась.
Она пожала плечами, показывая, что разговор бесполезен, а сама в это время думала только о том, что хотела бы оказаться у Кирилла в кровати. Ей нужно было успокоить нервы.
В коридоре послышались негромкие шаги, и Шахова отступила от Кирилла на шаг. К операционной шёл Олег. Не обращая на Кирилла внимания, он подошёл к Шаховой, обнял собственническим жестом, вонзил свои костлявые пальцы в её плечо и поцеловал в губы, запрокинув ей голову так, что хрустнули позвонки. Кирилл смотрел на них с ревностью и отвращением.
– Разговор есть, Шахова. Важно-срочно. Пошли, – сказал Олег и увёл Шахову прочь по коридору. Кирилл тоже пошёл, даже обогнал их по пути: в конце концов, ему было, к кому спешить. Дома его ждала Таня.
18.
Лида очнулась от того, что её трясли за плечо. Она осознала, что лежит на полу, а Ася склоняется над ней. Лицо у Аси снова было розовым, полнокровным. Лида вспомнила Веронику, шарф, кровь из носа. На секунду ей показалось, что Ася тянет к ней руки для того, чтобы удушить, и она, забив ногами, стала отползать прочь. Ася выпрямилась, отступила на шаг и изумлённо спросила:
– Лида, ты чего?
– Ты её задушила, – выдохнула Лида.
– Кого?
– Веронику. Ту женщину, которая пришла ругаться.
– Задушила?
– Да. Её же шарфом.
– Я? – с весёлым изумлением, которое показалось Лиде искренним, спросила Ася. – Шарфом? Как интересно. И что же было дальше?
Лида растерялась. На секунду она поверила, что ей показалось, но тут она увидела, что пуговицы и булавки валяются по всему полу, а между ними, на том месте, где стояла Вероника, темнеют мелкие капли подсыхающей крови.
– Ну вот же, – сказала она, вставая и показывая пальцем. – Вот же кровь.
Ася шагнула вперёд, чтобы посмотреть на пятна, и Лида шарахнулась к двери.
– Лида, подожди, постой, – проговорила Ася, – ты же видела, мне было плохо. Я ничего не помню. Я понятия не имею, откуда здесь эта кровь. И если… если я действительно кого-то душила и задушила, то куда, а главное – когда, я могла спрятать тело?
Лида качала головой и отступала всё дальше и дальше к входной двери. Вопрос был разумным, но ответ на него она знать не хотела.