Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта
Шрифт:
Познакомившись с Джонатаном, Брукс и Харрисон остались под впечатлением. Очень вероятно, что после песен Ричмана весь хипповый рок показался им еще более архаичным. «В Джонатане меня привлекало то, что он казался новее всех, и в нем было что-то очень позитивное»[31], – рассказывал Эрни. Кончилось тем, что два студента вошли в состав The Modern Lovers: Брукс занял место басиста Ролфа Андерсона, решившего покинуть группу, а Харрисон обогатил звучание группы новым инструментом – электроорганом.
Фронтмен The Modern Lovers выделялся из своего коллектива как идейно, так и с точки зрения внешнего вида. На фотографиях начала 1970-х годов Джонатан на фоне своих коллег выглядит примерно как улыбчивый победитель школьных олимпиад, попавший в плохую компанию лодырей-переростков.
Узнав Джонатана поближе, Эрни Брукс нашел его «невероятно одиноким и застрявшим в подростковом возрасте… Он знакомился
«Весь вечер на сцене – The Modern Lovers!»
С клавишами Джерри Харрисона The Modern Lovers зазвучали еще мощнее. Нельзя сказать, что Харрисон исполнял какие-то виртуозные соло – чаще он просто повторял аккорды, которые играл на гитаре Джонатан. Вдохновляясь примером Джона Кейла, Джерри извлекал из своего органа монотонное гудение, используя его как дрон и усиливая звуковой натиск группы. Ричман и сам любил как следует пошуметь: он с удовольствием использовал перегруженный звук и нередко играл на концертах совершенно отмороженные атональные соло. Харрисон объяснял: «С точки зрения звука мы увлекались идеей шума, использования перегруза и тяжелых звуков. Джонатан использовал [на своей гитаре] очень обрезанный по частотам транзисторный дисторшн, а я подключал свое [электропианино] Fender Rhodes через педаль фузза» [33]. Гитарную атаку Ричмана поддерживал Джон Фелис – большой поклонник The Stooges и The Flamin’ Groovies.
К сожалению, история не сохранила киносъемок концертов классического состава The Modern Lovers, поэтому мы можем лишь пытаться представить себе картину их живых выступлений. Для этой цели можно использовать как официально изданные концертные альбомы вроде "Precise Modern Lovers Order"[88], так и менее официальные записи, а также показания очевидцев и редкие фотографии.
Во всех этих свидетельствах Джонатан Ричман предстает подвижным, на редкость разговорчивым и общительным фронтменом – временами кажется, что ему больше нравится общаться, чем исполнять песни. Он производил на зрителей весьма противоречивое впечатление. В одни моменты его тон был серьезным и взволнованным; иногда его голос даже начинал дрожать, и Джонатан совершенно искренне пускал слезу. Дэвид Берсон вспоминал: «Я никогда не видел исполнителя, который бы столь же часто плакал на сцене. Он поднимал микрофонную стойку, шмякал ее об сцену и рыдал, а девушки из зала кидали ему платочки и говорили: "Джонатан, не плачь!" В Джонатане поражало то, что все это он устраивал с совершенно кроткой и наивной искренностью. В этом не было никакой тайной подоплеки или манипуляции – он действительно был благодарен за платочки! Слезы в три ручья, и он вытирал глаза…»[34].
В другие моменты Джонатан пребывал в радостном возбуждении. Полностью захваченный восторгом от живого концерта и важностью происходящего, он не стеснялся зачитывать вслух фрагменты своих текстов, которые казались ему особенно важными. В поведении Ричмана было что-то от самоупоения: он казался абсолютно уверенным в том, что все в аудитории готовы слушать его монологи, разделять его восторги и смеяться над его шутками. Хипповой публике Джонатан зачастую казался не просто благопристойным и позитивным музыкантом, но благопристойным и позитивным до раздражения. При этом закрадывалось подозрение, что Ричман об этом «оружии» знал и был не прочь его использовать. Временами его радостный тон казался глумливым, а довольное настроение – почти самодовольным.
В сравнении с расслабленными и раскрепощенными рокерами-хиппарями, распевавшими песни о свободной любви, лидер The Modern Lovers выглядел простоватым, но гиперактивным студентом-ботаником под воздействием спермотоксикоза – половина его шуток и монологов была посвящена
В том, как The Modern Lovers (усилиями Ричмана) преподносили себя, было что-то очень старомодное: можно было представить, что прямиком из 1950-х в студенческий кампус, чтобы сыграть на танцах, телепортировалась какая-то сентиментальная поп-группа с репертуаром, рассчитанным на восьмиклассниц. Однако Джонатан далеко не всегда выглядел трепетным романтиком, который ждет возвращения своей возлюбленной из больницы – нередко он напоминал персонажа американской комедии о похождениях незадачливых и сексуально озабоченных подростков. Он отпускал шутки про танцы с девушками в общежитии и без обиняков объявлял своей героине, что на ее лице написано «секс». Иногда шутки заканчивались: представая перед зрителями страдающим влюбленным, Джонатан нередко выплескивал значительную порцию ревности, язвительной обиды или уничижительной критики в адрес своих соперников. Более того, нередко доставалось даже главной героине. Ричман заявлял, что не хочет «притворяться, что девушка нравится, если она не нравится», возмущался нездоровым образом жизни своей возлюбленной и даже исполнял песню под названием «Мольба о нежности», включавшую строчку «не хочу слушать про твоих глупых котов, заткнись».
Простая, безыскусная музыка The Modern Lovers идеально соответствовала образам, которые изображал в своих текстах Джонатан. В те моменты, когда он переключался с описания внутренних волнений на внешнюю обстановку, объектом его внимания всегда оказывались придорожные (как на "Roadrunner") или городские объекты – автобусные остановки, аптеки, лавки, супермаркеты, закусочные, сетевые кафе, узнаваемые постройки и черты урбанистического ландшафта Бостона. Подобно акыну, выступающему в жанре «что вижу – то пою», Ричман был способен без усилий импровизировать подобные тексты. И, словно лишний раз подчеркивая связь своих песен с изобразительным искусством, имел обыкновение выставлять на сцену мольберт с собственным рисунком, изображающим, к примеру, улицу. «Она жила на этой улице!», – сообщал он зрителям, объясняя смысл одной из песен.
Джонатан не имел певческого голоса, но в речитативах умел играть интонацией не хуже Лу Рида[89]. Он блистал этим умением во многих своих «разговорных» номерах, включая знаменитые «Roadrunner» и "Pablo Picasso". Однако в том, как нахально и вызывающе взлетал тон его голоса в конце каждой строчки, звучал отнюдь не равнодушный сарказм Лу, а прямая атака на слушателя. Эту же манеру возьмет потом на вооружение Джони Роттен – большой поклонник Джонатана. В тексте композиции, посвященной гениальному художнику, Ричман сообщал, что «некоторые клеят девушек, но все мимо кассы – такого не случалось с Пабло Пикассо». «Его никогда не называли мудаком, – провозглашал Джонатан и насмешливо добавлял: – Не то что тебя».
В университетах того времени были популярны смешанные «мальчико-девочковые» культмассовые мероприятия, называемые «миксерами». Ричман, вероятно, лучше всех улавливал своеобразное напряжение, царившее в смешанных аудиториях, и прекрасно обращал его в музыку: он даже написал песню под названием «Миксер». "The Mixer" – это настоящий гаражный рок: нервы, нахальство и фонтанирующие подростковые гормоны: «Эй, как тебе тут нравится – вокруг сплошной секс!!». Эрни Брукс рассказывал: «Песня напрямую говорит о девушках и парнях на «миксере», тыкает их носом в абсурдность ситуации. Это смешная песня, мы играли ее на этих миксерах, но никто не врубался»[36]. Исполнение песни "The Mixer" зафиксировано на любительской записи, сделанной в Гарвардском университете в 1971 году. Просто поразительно, насколько похоже на Игги Попа звучит здесь Джонатан Ричман. Не менее агрессивной была отмороженная "She Cracked", в которой Ричман горланил в микрофон женоненавистнический текст («Она чокнутая… жрет мусор, ест дерьмо, а я сижу один, ем здоровую пищу!!»). В подобные моменты The Modern Lovers начинали звучать натуральной копией The Stooges – с электроорганом!