Панк-рок. Предыстория. Прогулки по дикой стороне: от Боба Дилана до Капитана Бифхарта
Шрифт:
Накрахмаленный воротник как способ раздражать людей
И все же главным для Джонатана были не шум и натиск, а гораздо более ответственная миссия: каждое выступление The Modern Lovers было призвано нести зрителям серьезные морально-нравственные установки. В композиции "Dignified and Old" Ричман вступал в явную полемику с "My Generation" The Who и их известной строчкой «надеюсь, что умру, не дожив до старости»[90]. Предваряя исполнение своей композиции, Джонатан объявлял: «Мы написали песню о том, как важно быть честным и старым, даже если девушка разлюбила и жить не хочется». Патлатые граждане получали по заслугам в композиции "I’m Straight". Во время очередной импровизации с текстом несчастный хиппи Эрни приобретал «вудстокский мозг», «кислотное лицо» и становился объектом насмешек: «бесхребетный Эрни – эй, где его хребет?». Под занавес концерта исполнялась напутственная песня о том, что не стоит тратить молодость впустую. Джерри Харрисон замечал: «В песнях Джонатана были идеи, которые в те времена многим были не по нутру – в том плане, что он выступал против наркотиков. На мой взгляд,
Очень вероятно, что Ричман изо всех сил желал своей аудитории добра, однако стороннему слушателю было крайне трудно разгадать весь этот противоречивый набор сигналов. Могла ли зашкаливающая самоирония выдавать полную неуверенность? Или, может быть, это была глумливая насмешка? Впрочем, даже если насмешки не было, раздражение могли вызвать уже гиперпозитивный настрой, немелодичная музыка и моралистические тексты. Рольф Андерсон вспоминал, что во время концерта в молодежном центре Кэмбриджа из зала в них летели плевки и банки. Огорчал ли Джонатана такой прием? «Не знаю, огорчал ли, но определенно придавал ему сил, – рассказывал Эрни Брукс в интервью к этой книге. – Поначалу я думал: "вот херня, что за дела?" Но потом понял – это означает, что его месседж доходит, что люди его слушают. Мне кажется, он был искренен, верил в то, что говорил. Но я думаю, была и другая сторона. Он точно не комплексовал насчет провокаций». Да и сам Джонатан подтверждал, что воспринимал свист и насмешки зрителей как часть своей битвы за правду. «[В моих песнях] чувствовалось, что я иду войной – в тех вопросах, которые касались наркотиков и того, что они делают с людьми»[38], – объяснял он. У читателя может возникнуть вопрос, действительно ли Ричман был верен своему слову? «Да, мать его, – отвечал на этот вопрос Джон Фелис. – Он был, черт побери, самым что ни на есть честным персонажем. Он был всем тем, за что выступал… никаких наркотиков, только здоровая еда, гребаный морковный сок»[39].
Джерри Харрисон комментировал: «Мы были похожи на прообраз панк-группы. Значительная часть музыки ушла от прочувствованных вещей в сторону профессионализма. А для нас самым главным было вдохновение»[40]. С будущими панками Джонатана объединяла и манера одеваться – в том плане, что эта манера раздражала людей. Он любил надевать белую рубашку с накрахмаленным воротничком, простую белую футболку, простые джинсы без всяких признаков клеша и легкие кроссовки (в противовес модным ботинкам на платформе). Образ дополняла аккуратная бизнес-стрижка – Ричман регулярно ходил к парикмахеру. Этот «нормальный» (или «стрейт») облик имел свою философию: Джонатан выходил на сцену в таком же виде, как и на улицу, а значит, был честен перед своими зрителями. Кроссовки на тонкой подошве не делали его выше, чем он был на самом деле, короткие волосы не скрывали лицо, а футболки не скрывали руки («а руки способны сказать многое о той работе, которой я занимаюсь»[41]). Назвать Ричмана предтечей хардкор-субкультуры straight edge – с ее стремлением одеваться «по-обычному» и вести здоровый образ жизни – было бы небольшой натяжкой, но интересно, что в 1973 году в своем единственном раннем интервью Ричман даже предвосхищал идеи Ричарда Хелла и первого поколения панков: «Иногда мне хочется выйти на сцену в рваной одежде и показать – чтобы быть в The Modern Lovers, не нужна специальная одежда»[42].
В 1971 году The Modern Lovers по-прежнему испытывали трудности с организацией выступлений. Нередко им приходилось выбивать себе концерты в кафе – в заведениях, которые традиционно оставались уделом одиноких фолк-исполнителей. Но и ангажемент в каком-нибудь небольшом зале не означал хорошую новость – зал мог оказаться полупустым, а группа – в «нуле» или даже в минусе. The Modern Lovers добирались даже туда, куда редко захаживали рок-группы: по инициативе Джонатана ансамбль нередко давал концерты в больницах и домах престарелых. Учреждения такого рода требовали только тихой музыки, но Ричмана это более чем устраивало: пониженная громкость давала ему больше возможности общаться со зрителями и доносить до них свои тексты. По воспоминаниям Фелиса, на этих концертах Джонатан находил самую благодарную аудиторию: «Он попадал прямо в них, и они готовы были все это скушать! Он очаровывал их по самые помидоры! Изображал из себя Шарля Азнавура, а мы были где-то на заднем плане, едва играя»[43].
Первые жертвы творческого процесса
Даже когда концертный график группы стал более насыщенным, Ричман продолжал сочинять новые песни. Он по-прежнему находил источники вдохновения в окружающей обстановке: Фелис вспоминал, что Джонатан сочинял песни даже о телевизионной рекламе. В интервью 1973 года фронтмен объяснял, что мелодии его песен отталкиваются от слов, а слова, не имеющие «встроенной» мелодии, выбрасываются. Эрни Брукс рассказывал: «Джонатан приносил идеи большинства песен, но их музыка изначально была довольно простой. В основном на одном аккорде… а затем мы наполняли пространство и создавали структуру». Нередко репетиции затягивались из-за продолжительных споров: «какую песню сыграть, какую аранжировку сделать, где добавить соло. Мы спорили с самого начала. Обсуждениям и дискуссиям не было конца»[44].
Стоит отметить, что Джонатан Ричман был не единственным членом группы, который сочинял песни. Свои композиции в группу пытался приносить и Фелис, однако сталкивался с проблемой: «Эрни, Джерри и Дэвид хотели играть кое-что из моих номеров, потому что эти номера было прикольно играть. Они были шумные, громкие, и это было прикольно, понимаете? Но Джонатан на такое не соглашался, потому что у него неслабое эго…»[45]. В итоге группа, созданная для того чтобы «завести друзей», начала терять этих самых друзей: в середине 1971 года The Modern Lovers потеряли Джона Фелиса. Юный гитарист не скрывал своей «личной неприязни» к целому ряду песен Джонатана: по его выражению, «чокнутой хрени вроде "когда ты выйдешь из больницы", песни про астрал и прочее дерьмо» [46]. Причиной его ухода стали не только творческие разногласия[91], но и практическая необходимость: Джону, самому младшему участнику коллектива, было необходимо продолжать учебу.
Забегая вперед, можно сказать, что Фелис не в последний раз покинул The Modern Lovers – и не в последний раз перед тем, как они собирались записываться. Осенью 1971 года группа впервые оказалась в профессиональной студии. По инициативе компании Warner Bros., которая заинтересовалась музыкой Ричмана и его товарищей, The Modern Lovers сделали демо-записи четырех своих песен в 24-дорожечной бостонской студии Intermedia. Наиболее известным треком с этой сессии является каноническая версия песни «Hospital». Это сдержанное, торжественное исполнение с большим количеством пауз и воздуха. В энергичном припеве, активно поддержанном электроорганом Джерри, группа особенно напоминает The Doors. Монотонный бит «дорожной» "Down The Highway" звучит почти как немецкий «моторик», пересаженный на шоссейные просторы Массачусетса, а ранние версии «Roadrunner» и "Someone I Care About" дают представление о том, как группа могла звучать, когда включала свои фуззы и перегрузы. Четыре песни, записанные осенью 1971 года, наглядно иллюстрировали тот факт, что в Бостоне жила и действовала очень талантливая команда, создающая под заметным влиянием The Velvet Underground, The Stooges и The Doors абсолютно самобытный саунд. К сожалению, невысокое качество записи (и это 24-дорожечная студия?) дают очень слабое представление о живой мощи группы: звучание кажется ватным и анемичным.
Акулы шоу-бизнеса начинают охоту
Неудивительно, что демо-записи, сделанные в Intermedia, не вызвали у «Уорнеров» желания заключать контракт с группой, однако к тому моменту The Modern Lovers уже не могли пожаловаться на недостаток внимания. Джонатан совершал периодические визиты в Нью-Йорк, и вскоре местная богема начала принимать его в свои объятия. «Фабричные» Энди Уорхола уже считали его за своего, а в тех редких случаях, когда The Modern Lovers выступали в городе, Джерард Маланга выходил и совершал свой захватывающий танец. Джерри Харрисон: «Казалось, что нас больше знают в Нью-Йорке, чем в Бостоне, который был нашим домом родным. Мы играли в Нью-Йорке лишь пару раз, но были очень популярны среди музыкальных критиков из круга Дэнни Филдса, Лилиан Роксон, Стива Гейнса и, чуть позже, Лизы Робинсон»[47]. Давний друг и поклонник Дэнни Филдс наблюдал, как группа растет буквально на глазах: «Они были прекрасны. Вокруг них только поднимался шум, и мы изо всех сил за ними гонялись»[48]. В конце 1971 года Филдс прибыл в Бостон вместе со своим бизнес-партнером Стивом Полом – оба были полны решимости взять музыкантов под свою опеку и помочь им. Делая небольшое отступление, стоит заметить, что главными звездами Стива Пола были братья Джонни и Эдгар Уинтеры, а также гитарист Рик Дерринджер, игравший с Эдгаром. Летом того же 1971 года Пол предпринял неудачную попытку объединить Дерринджера в одну группу с Игги Попом, который сидел без дела после временного распада The Stooges.
Благодаря щедрому Филдсу и его многочисленным связям, в истории The Modern Lovers произошло поворотное событие. Дэнни пригласил в Бостон на концерт группы Лилиан Роксон – известную журналистку из New York Daily News и свою хорошую знакомую. Роксон была одним из первых «взрослых» журналистов, которые смогли воспринять рок-музыку не как саундтрек для подростков, а полностью самоценное и заслуживающее уважения культурное явление. К концу 1960-х она уже имела статус «матери рока» и была автором первой в истории рок-энциклопедии (1969), включавшей, кроме прочего, внушительную (и прижизненную!) статью о The Velvet Underground и подчеркивавшую их значение и новаторство. Свои впечатления от бостонского концерта Ричмана и компании Роксон опубликовала в марте 1972 года в авторской колонке "Top Of The Pop". Журналистка сообщала: «Я только что вернулась из Бостона, где мне полностью свернуло крышу от группы The Modern Lovers. У них нет контракта с лейблом (не понимаю, о чем думают звукозаписывающие компании), но их музыка – это что-то вроде смеси The Velvet Underground, The Kinks и покойного Бадди Холли. Исполнение 19-летним Джонатаном Ричманом песни «Roadrunner» вызывает такой же восторг, как прослушивание ранних «Вельветов». Мощные, танцевальные, зловещие и смешные, и все это – одновременно» [49].
Небольшая заметка авторитетной Лилиан Роксон имела грандиозный эффект: внезапно оказалось, что весь американский шоу-бизнес хочет узнать, кто такой Джонатан Ричман, скорее послушать The Modern Lovers и заключить с ними контракт. На группу возник серьезный спрос: желание работать с коллективом выразил и начинающий магнат Дэвид Геффен, недавно основавший лейбл Asylum, и ветеран шоу-бизнеса Клайв Дэвис, президент фирмы Columbia. По воспоминаниям Эрни Брукса, Дэвис, ранее открывший для мира Карлоса Сантану и Дженис Джоплин, не поленился приехать в какой-то школьный зал, где группа мучительно пыталась заинтересовать полсотни скучающих подростков. Солидный босс приложил ухо к колонке (чтобы хоть что-то расслышать) и глубокомысленно изрек: «Эти тексты можно воспринимать на разных уровнях!» Клайв Дэвис предложил группе контракт, однако, как и Дэвид Геффен, получил отказ. Эрни Брукс рассказывал: «Это был момент, с которого у нас крыша поехала. Мы вообразили, что мы круче, чем яйца, и решили заценить всех в шоу-бизнесе, чтобы найти лучшего менеджера и звукозаписывающую компанию, которая была бы достойна группы The Modern Lovers». Окидывая взглядом последовавшую череду драматических событий, басист заключал: «Думаю, мы были просто идиотами – считали, что можно быть такими требовательными, еще ничего по сути не добившись»[50].