Пансионат «Графские Развалины»
Шрифт:
Несколько секунд Милош молчал, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.
– Ты знаешь лишь часть истории, Марида, – сказал он, наконец.
Марида посмотрела ему в глаза.
– Продолжайте, – сказала она. – Продолжайте же! Я хочу узнать оставшуюся часть! Я так и знала, что вы что-то скрываете от меня! Ну же! В чем дело?!
Милош нервно теребил ручку, что выдавало его волнение.
– Марида, – произнес он, – Ты знаешь, что Камилла является твоей пра-пра– и так далее бабушкой?
Повисла долгая пауза. Марида медленно поднялась со стула.
– Ты уверен, что она – наша? – вспомнила она вопрос Лео, в тот день, когда впервые пришла в пансионат, и уверенный ответ Дениса.
Она вспомнила, как помогал ей Денис, выделяя среди других сотрудников. Как ее назначили старшей смены. Как приходила к ней Камилла, невидимая никем. Как разговаривал с ней Путник, рассказав о своей жизни. Как пригласил ее на танец вампир, как вежливо кланялись ей мирные привидения. Как легко, наконец, ее приняли на работу!
Теперь ясно, почему именно ей предлагают место Радки. Они верят, что, унаследовав черты Камиллы, она сможет противостоять Путнику, сможет защитить Слово!
– Это не так, – тихо сказала она. – Мы разные. Камилла, как известно, отличалась редкостной чистотой души. Я не такая, Милош. Я совершала ошибки и продолжаю совершать. И вы знаете об этом.
– Знаю, – сказал он. – Но мы верим в тебя. Нам не на кого больше надеяться. Ты – наш шанс, Марида. Потому что близятся сроки. Он уже нашел союзника. Мы не знаем, кого именно. Поэтому будь внимательна. Следи за всеми сотрудниками и рассказывай нам, как только найдешь что-то подозрительное!
– Хорошо, – Марида кивнула. – Я принимаю ваше предложение и постараюсь оправдать оказанное
доверие.
Так Марида стала менеджером по контролю качества в пансионате «Графские Развалины».
– Представляешь, я не только скрипачка и защитница, я еще и правнучка Камиллы, – рассказывала Марида Хельге о сделанном ею открытии.
– Я всегда знала, что ты не такая, как все! – ответила Хельга. – Это я – самая обычная посредственность!
Марида засмеялась, Хельга всегда умела ее развеселить.
Время побежало дальше. Путник все также бродил по лабиринту, в поисках дороги к Слову, Саша участвовал в общественной жизни, он почти не общался с Маридой. Ираклий по-прежнему был преданным и заботливым мужем, Марина рожала все новых детей. В пансионат приходили новые сотрудники, а Марида, мельком делая работу менеджера, продолжала выполнять свои заказы, продавать мелодии, раздавать автографы и интервью, получать деньги и любовь почитателей.
– Через несколько дней будет концерт, посвященный дню рождения Эдварда Грига, – сказала она Ираклию однажды. – Меня пригласили принять участие. Это мой любимый композитор! Я так волнуюсь!
– Что ты напишешь по этому случаю? – поинтересовался Ираклий.
– Я хочу написать особую мелодию. В которой звучал бы шепот норвежских лесов, слышались песни древних викингов, шелестели крылья эльфов, шумели седые водопады, падали еловые шишки…
– Успехов! –
Марида поднялась на старый чердак, куда уходила она, когда хотела написать особую мелодию, поднесла смычок к струнам и постаралась сосредоточиться. Когда она так делала, кто-то, невидимый взгляду водил ее рукой, и смычок издавал звуки, околдовывающие слушателей. В эти секунды Марида не принадлежала себе. Ни одна из ее мелодий ни разу не повторилась.
Марида заиграла. Потом снова и снова. Она записала мелодию. И сыграла ее опять, прежде чем позвать мужа. Нет. Не то. Не получается. Она опустила смычок. Песня норвежского леса должна звучать по-другому. Нестрашно! Особенная мелодия не получается сразу. А та, что получилась, пригодиться для следующего события. Марида попробовала снова. Нет. Опять неправильно. А где песни викингов, где эльфы? Она пробовала еще раз. Наконец, записав последнюю версию, она позвала Ираклия.
– Послушай, – сказала она и заиграла. Ираклий внимательно слушал.
Марида прервалась, не дойдя до середины, и опустила смычок.
Он кивнул, и в ее глазах отразился испуг.
– Не получается, – тихо сказала она. – Ираклий… Не получается!
Он молчал. Слезы выступили на глазах Мариды.
– Я не могу, не могу сочинить то, что хотела! Не могу выразить то, что есть в моей душе… Это, то что я написала, это не Григ! Это не Норвегия, не викинги, не эльфы! Это вообще непонятно что… Нужно что-то исправить… Какую-то маленькую деталь, как всегда… И все получиться… Как тогда в Грузии, ты говорил, исправить маленькую деталь… Ираклий, помоги мне… – она снова была похожа на маленькую девочку, которую он встретил когда-то на концерте, – Помоги… Ты ведь всегда помогал мне!
Ираклий плотнее сжал губы. Казалось, он не хочет говорить с ней, но Марида ждала.
– Я не могу помочь тебе, – сказал он после долгого молчания. – Никто не может тебе помочь. Теперь у тебя есть известность. Есть собственные диски. Есть концерты. Гастроли. Теперь у твоего таланта есть много почитателей. Нет только самого таланта.
– Неправда! – крикнула Марида, – Этого не может быть! Как это могло произойти?
– Только так и могло произойти. Ты превратила гениальность в заработок. Ты отвернулась от искусства. Поэтому искусство отвернулась от тебя. Бог, давший тебе талант, забрал его.
У двери Ираклий обернулся.
– Убери скрипку, – сказал он. – Она тебе больше не нужна.
Он вышел. Марида молча опустилась на пол, и долго смотрела в маленькое чердачное окошко. Предчувствие не обмануло ее. Жизнь сложилась не так, как она мечтала. Она потеряла дар, данный ей Создателем. Она не смогла построить матрицу любви. Она не стала хорошим менеджером и хорошей женой. Теперь она была лишь защитницей Слова. Но и хорошей защитницей она стать не сможет.
Рядом с ней на пол села Камилла. Она положила свою золотистую прозрачную руку на руку Мариды, но ничего не сказала. Слова утешения были бесполезны. Вздохнув, Марида убрала скрипку в футляр.