Пансионат
Шрифт:
* * *
Значит, как там? Семь лево, три право, пять лево, шесть право. Если обратно, то это будет… это будет лево шесть, право пять, лево три и право семь. Или лево? Нет, право семь… Раз… Два… Три… Ага, вот и та халупа с картинками, которую они проходили. Граффитист, должно быть, живет. Такой же долбанутый, как эта Катя… Ага, вот здесь налево… Раз… Два… Три… Оуу!! Ёб!!..
От испуга Игорь даже подпрыгнул. Прямо перед ним возле одного из бетонных домиков стояли двое детей – мальчик лет пяти и девочка лет восьми. Даже в темноте было заметно, что оба они сильно чумазые, а одето на них то, что в хорошей литературе принято называть рубищем – рваные, непонятного покроя тряпки свисали с худых детских плеч серыми лохматыми мешками. Из мешков этих, между прочим, торчали грязные ковшики протянутых ладоней: дети попрошайничали. Не совсем гармоничным в этой ситуации выглядело то, что мальчик держал за веревочку большой игрушечный самосвал.
– Обана, детки! – воскликнул Игорь с искренним удивлением и даже сочувствием. – Вы это… нашли где клянчить. Пошли со мной, выведу вас на трассу, там улов-то поди пожирнее будет, а?
– Неет, добрый человек, – протянула девочка писклявым голосом. – Мы не можем никуда отсюдова уходить, мы тута живем.
– Ну так что ж, что живете, – возразил Игорь с бодрым, слегка наигранным весельем. – Все люди живут в одном месте, а работают в другом. А здесь – кто вам здесь подаст-то?.. Ну, не хотите – как хотите, мне что.
Он зашагал было дальше, но девочка пригвоздила его к месту милой и непосредственной фразой:
– Ты, дяденька. Ты нам и подай.
Игорь смущенно захлопал себя по карманам, проклиная свою врожденную отзывчивость и совестливость. Сейчас, сейчас, детки, конечно… Так, что здесь?.. Ага, доллар. Повезло вам, сорванцы. Целый доллар США обломился. Нате вот!
– Дядь, нам этого не нужно, – сказала девочка, возвращая доллар. – Ты нам денюжек дай.
– А это что ж тебе, не денюжки? – опешил Игорь. – Ну, не хочешь доллар – держи чирик деревянными, только имей в виду, что это поменьше будет.
– Дядь, ты нам денюжек дай, – повторила девочка, отвергая десятирублевку, и в голосе ее послышались отзвуки раздражения.
– Каких же тебе еще… – начал Игорь и тут же хлопнул себя по лбу: – Ах, ну да, у вас же тут какие-то свои бабки. Сейчас, погодь.
Он засунул руку в карман брюк и вытащил разноцветную пачку новеньких, слегка помятых купюр; при виде ее дети затоптались на месте. Сотенные, полтинники, несколько тысячных и полутысячных. Так, сколько дать-то, чтоб не обидеть? Почем они, эти тугрики?.. Ну, стольник-то всяко должно хватить.
– На, держи, милая.
Девочка медленно и аккуратно сложила банкноту, убрала ее куда-то внутрь своего балахона. Затем прищурилась и сказала:
– Дядюль, а ты не мог бы еще дать? Мы бедные, нам кушать нечего.
Смутившись, Игорь протянул ей второй стольник.
– Дядюль, а еще?
– Нет, – твердо сказал Игорь и повернулся чтобы уйти. – Всему есть предел, в том числе и моим благородным чувствам.
– Дядюль, моему братику операция нужна, ему ножку электричкой отрезало! – визгливо вскричала девочка, хватая Игоря за рукав.
– Да где ж отрезало-то, когда вон он на двух ногах стоит! – засмеялся Игорь.
– Это протез, дядюль, это протез. А настоящая его ножка у него в самосвале лежит. Ее пока еще пришить можно, но скоро она протухнет. Поэтому нам сейчас денюжки во как, позарез нужны. Толян, чего стоишь, а ну покажи дяде ножку!
– Митяй, ты достал! Сам показывай! – огрызнулся мальчик, но тем не менее наклонился и отдернул в сторону тряпку, прикрывавшую кузов самосвальчика.
Завоняло несвежим мясом. С недоверием и отвращением Игорь слегка наклонился над игрушкой, но разглядеть в темноте ничего не смог. Тогда он присел на корточки, и это была ошибка. Чем именно его ударили по затылку, он так и не понял, но это что-то было достаточно увесистым, чтобы полностью выключить Игоря на несколько минут. Когда он пришел в себя, не было ни девочки, ни мальчика, ни его самосвала.
И не было, конечно же, туземных денег. Если не считать одного мятого полтинника, что плавал в луже крови, натекшей из головы Игоря на асфальт. Видать, побрезговали.
Пансионат (4)
Как известно, худа без добра не бывает. Вышибив из своей жертвы сознание, малолетние разбойники не отшибли ей, тем не менее, память: несмотря на сильную боль в затылке, Игорь прекрасно помнил оставшуюся часть маршрута, то есть где и какие повороты ему еще требуется совершить, чтобы выйти, наконец, к кирпичной стене – к той двери в ней, через которую он попал на территорию пансионата. На территорию этого … пансионата. Этого …, .... пансионата.
Да это, конечно же, никакой и не пансионат вовсе, ему бы следовало понять сразу. Это обыкновенная психиатрическая больница, вот что это такое. Возможно, ее и принято называть пансионатом – дабы не пугать почем зря непосвященных – но сути дела это не меняет. А суть здесь одна: за высоким забором сидят опасные люди. Больные, опасные люди. Которые иногда непонятным образом выбираются наружу и заманивают внутрь честных граждан. А потом опасные дети больных людей дают этим честным гражданам в репу. Такие вот тут дела, ага… Море?.. Ну и что ж, что море. Море привиделось, да. Под влиянием Катиного этого… как его… биополя какого-нибудь. У психов, говорят, развиты паранормальные способности, так что загипнотизировать человека для них – как два пальца. Хочешь море, хочешь горы. А хочешь – половой акт. Беспредел, в общем… Так, а вот здесь нужно последний раз налево, и… да, вот они наконец, врата в мир разума. Прощай, прелестный уголок, Игоря Иванова ждут дела по ту сторону Рубикона.
Он взбежал по ступенькам, распахнул дверь, ринулся через тамбур ко второй двери, дернул за ручку… Заперта. Так, хорошо. Ничего страшного – в эту сторону, помнится, тоже не сразу открылась. Наверное, нужно опять покудесить с блестящей штукой, которая выдает бабки.
Жетона он на сей раз не имел, опустить в прорезь было нечего, но на стене рядом с аппаратом находилась весьма приметная кнопка, и Игорь, не раздумывая, нажал на нее. Тут же, как и прежде, в глаза ему ударил луч света, только теперь не зеленый, а ярко-фиолетовый. Когда зрение восстановилось, Игорь увидел над лотком для выдачи денег электронную надпись следующего содержания:
"Сумма входного обналичивания: 12476,735. Если Вы желаете покинуть Территорию, внесите указанную сумму."
И красную стрелочку, показывавшую куда именно следует внести указанную сумму.
Покинуть территорию оказалось не так просто – денег у Игоря не было. Минут двадцать он еще провел в тамбуре – сначала в мрачном оцепенении, затем бросаясь на дверь с пинками, потом на аппарат с кулаками, потом просто сидя на полу, обхватив руками раненую голову… а после вышел на улицу, глубоко вздохнул и театрально вымолвил: