Пансионат
Шрифт:
– Вот это и называется попасть на бабки.
* * *
Делать было нечего, кроме как идти напрягать Катю – не такую уж, видимо, и сумасшедшую Катю. Потребовать от нее, наконец, отчет – что это за гнилое место, если не дурдом, и почему с него, Игоря, спрашивают какие-то деньги. Да, ему их дали, ну и что. Он разве просил их в долг? Ему дали, он взял, теперь у него их нет – какие проблемы. Пусть-ка она расскажет ему, что за хрень здесь происходит. Можно не в деталях – они ему неинтересны – достаточно будет, если она просто объяснит, как выйти отсюда без всяких поборов. Ну, а если это невозможно – пусть платит. В конце концов, это ведь она его сюда затащила. И не просто так, а с целью заработать на нем бабки – ее собственные слова. По всем понятиям, ей и отвечать.
Через десять минут он уже молотил кулаками в дверь бункера "КTR-5612"; Катя не открывала. Возможно, не хотела, могла и не слышать, а может просто успела куда-то уйти – так или иначе, Катя не открывала. На всякий случай, без особой надежды он подергал двери нескольких соседних бункеров – все они были заперты. Между тем ночь подходила к концу, и небо с одного края уже пожелтело; затих ураган, и воздух сделался не таким жарким. Неожиданно на Игоря накатила усталость; контуженный, не спавший более суток организм настоятельно потребовал отдыха. К счастью, рана на затылке успела немного зажить, поэтому вполне можно было и прилечь отдохнуть, не рискуя при этом истечь кровью. Подумав, Игорь снял с себя пиджак, положил его на асфальт перед Катиной дверью и лег сверху. Где бы ни была эта Катя, теперь она не выйдет из своей конуры и не войдет в нее, не разбудив его. Очень хорошо. А он пока немного поспит… совсем чуть-чуть… всего часик....
Проспал он, однако, существенно дольше и проснулся оттого, что в глаза светило яркое полуденное солнце. С минуту он потирал тупо нывший затылок, соображая где находится и вспоминая что случилось. Сообразив и вспомнив, Игорь изрядно встревожился: слишком, слишком затянулся этот цирк. Пора выбираться отсюда, любыми путями. Он, между прочим, бросил в лесу машину. Совсем не хотелось бы, чтобы с казенной тачкой стоимостью сто тысяч баксов случились какие-нибудь неприятности по его вине. Нужно что-то делать. Сидеть и ждать Катю неразумно. Нужно вставать и идти, кого-то искать, тормошить, спрашивать. Неплохо бы, кстати, встретить знакомых детишек. Короче, есть два варианта действий. Первый – вернуться к стене и двинуться вдоль нее в поисках незакрытых дверей, второй – продолжать продираться сквозь этот дрянной городок, надеясь встретить кого-нибудь из его жителей. Второй вариант показался Игорю более достойным.
Он встал на ноги, отряхнулся и побрел между построек, переходя временами с одного ряда на другой и стараясь придерживаться северного направления – так, чтобы солнце светило в спину. А светило солнце хорошо, и после часа ходьбы Игорь зверски захотел пить. Вдобавок разболелся затылок. Поглядывая вокруг себя, молодой водитель испытывал приступы тоскливого дискомфорта; как пишут в хорошей литературе – им овладевало отчаяние. Бетонным дебрям не видно конца и края. А пора бы. Сколько километров они еще будут тянуться – десять, двадцать? А может, все сто? Почему бы и нет, в стране чудес это легко. Эх, видимо стоило все-таки выбрать первый вариант и пойти еще раз к стене; скитания и смерть от жажды в каменном лабиринте безусловно крайне романтичны, однако не входят в его ближайшие планы.
Он уже был готов повернуть назад, как вдруг увидел перед собой деревянный щит в виде большой стрелы, прикрепленный к стене одного из домиков. Синей краской на щите была сделана надпись: "Ресторан Огни Манхэттена, 100 м". Радости Игоря не было предела; он тут же сглотнул пересохшим горлом, представив себе бокал пива с тонкими стенками, покрытыми холодной, туманной росою. Что ж, все не так плохо. За человеческие деньги в ресторане "Огни Манхэттена" скорее всего не обслуживают, но у него есть те окровавленные пятьдесят тугриков, что милостиво оставили ему грабители – на пиво, авось, хватит. А главное, ему сейчас все расскажут и объяснят.
Внешне заведение ничем не выделялось среди прочих построек, за исключением того, что дверь его была открыта, и перед входом висела вывеска. Оказалось, что внутри вход устроен тем же образом, что и вход в Катин дом, с той лишь разницей, что поверхность шахты была испещрена разного рода блестящими нашлепками – звездами, кометами, сатурнами – вполне обычной ресторанной декорацией. Спустившись по ступеням винтовой лестницы на дно шахты, Игорь в нерешительности остановился, сообразив, что за второй дверью его снова ждет изрядный сюрприз, что-нибудь наподобие Катиного моря – что-то неожиданное и неуместное. А что, если на сей раз это будет что-то менее приятное? А что, если это будет, скажем, доменная печь? Он открывает дверь, делает шаг, и – ффуупп – мгновенная кремация. (А что? В пансионате так шутят.) Поэтому может быть не стоит открывать эту…
Но любопытная рука сама потянула за ручку. Дверь отворилась, Игорь нервно шагнул внутрь, и в первые же несколько секунд на него снизошло спокойствие: нет, это не подстава. Это именно то, чем оно называется – это Манхэттен.
Ресторан находился на крыше небоскреба и занимал, наверное, не меньше, чем полгектара – площадь казалась весьма обширной. Столики располагались под открытым небом на безопасном расстоянии от парапета, и с трех сторон от них открывался великолепный обзор; четвертую сторону крыши занимала увитая гирляндами постройка, через которую и вошел Игорь. Постройка эта напоминала конструкцией летний тир в городском парке, являясь на самом деле коктейль-баром со стойкой, табуретами и внутренним помещением.
Время было ночь, прекрасная летняя ночь, прохладная и ясная. Кремовая, как по циркулю луна висела рядом в небе, распугивая вокруг себя звезды. И были огоньки поменьше, чем луна, в великом множестве, и были они разноцветные, и были они со всех сторон, далеко и близко, и все это море светляков мерцало, дышало, гудело из глубин автомобильными клаксонами и стрекотало на поверхности вертолетами…
Игорь перевел дух. Нда. Бутафория, наверняка, этот Манхэттен, как и Катькина лужа, но все равно красиво. А вот интересно, если разбежаться и перепрыгнуть через бордюр – что будет? Назад выкинет? Или просто зависнешь в пространстве где-нибудь на уровне предпоследнего этажа, а ресторанный персонал потом баграми будет вытягивать?.. Хе-хе, попробовать, что ли?..
– Присаживайтесь, пожалуйста, за столик, – неожиданно прервал его раздумья ниоткуда взявшийся человек в черном костюме, видимо местный распорядитель.
– Спасибо, я лучше посижу в баре, – сконфузился Игорь, вдруг взглянув на себя со стороны глазами метра и увидев грязного, мятого, небритого, перемазанного кровью мужика. Этакого завсегдатая ресторанов с полтинником в кармане.
Метрдотель кивнул и исчез. Игорь подошел к стойке бара и забрался на высокий табурет. С улыбчивыми приветствиями бармен протянул ему барную карту. В разделе "Пиво" значилось следующее:
"Эбенштайнер" 0,5 1,750
"Закозловице" 0,5 1,800
"Мюллер Лайт" 0,5 1,850
"Фрау Брау" 0,5 1,900
"Голден Сильвер" 0,5 1,950
Что за прайсы такие?! – немало удивился про себя Игорь, но вслух, однако, ничего не сказал. – Рубль восемьдесят, рубль девяносто… ну или не рубль, а как они у них здесь… неважно. Да еще зачем-то на конце нули лишние пишут… странные они ребята, да. Но при этом хорошие: цены не ломят.