Папина дочка
Шрифт:
Смогу забыть? Смогу не искать в других лицах знакомые, до скрежета любимые черты лица? Анна всегда расковыривала рану в самый неожиданный момент. Я потом после таких разговор неделями собирал себя по кусочкам, восстанавливая свое душевное равновесие.
Была бы Арина против? Думаю, что нет. И узнай бы она, что я всячески препятствую дочери в достижение своих мечтаний, убила бы на месте. Ну, как убила… поорала бы, может быть надулась, отказывая мне в близости. Но разве меня бы это остановило? Ухмыльнулся. Нет. Я всегда брал ее, когда хотел и где хотел. По желанию или против воли.
Вытерев
Упал на колени на глянцевый мат, сгибаясь пополам. Пот тек ручьем по спине. Воздуха катастрофически не хватало в легких. В груди сильного кололо. Сдохнуть! Вот так, сразу, с мыслями об Арине!
— Вам плохо?
Твою мать! Я сжал кулаки, медленно поднимая голову. Рядом обеспокоенно стоял Фернандес. Парень реально был встревожен и в темных глазах не было ни злорадства, ни ехидства. Не удивительно, что он удрал от своего отца. Слишком человечен был, такие в нашем мире не выживают, ломаются.
— Насколько я помню, ты приставлен к Анне, а не ко мне, так что нечего изображать няньку передо мною! — раздраженно стал подниматься на ноги, разбинтовывая руки. Его глаза с любопытством рассматривали шрамы, татуировку, взгляд немного дольше задержался на запястье.
— Это в честь детей? — кивнул в сторону черных букв. Я покрутил рукой, рассматривая татушку.
— В честь любовницы! — секундное замешательство, потом понимание. Бля, психолог что ли. Свалился на мою голову!
— Я хотел извиниться. Наверное, в своих высказываниях был не прав. Ведь вам виднее, что хорошо для детей, а что плохо. Думаю, я бы точно так же поступил! — Фернандес говорил серьезно, взвешено, заранее обдумав каждое слово. Я прищурился, рассматривая испанца, который заставляет воду волноваться в стакане.
— Скажи мне, ты и с отцом вел себя, как воспитанный сын?
— Я никогда не понимал его методы ведения дел, когда можно нормально жить, не переступая закон.
— Насколько мне известно, твоего старшего брата Хуана убили за наркоту, а сестру пустили по кругу, как элитную проститутку, как ты сумел избежать незавидную участь?
— Вы знаете, чем мне пришлось пожертвовать, так к чему эти умные, но ненужные вопросы?
— Знаю. И удивлен, что ты готов был пожертвовать…
— Но вы ж обещали…
— Я?
— То есть?
— На неделе вы летите в Нью-Йорк записывать первую песню. Если она войдет в хит-парад, если вы придумаете сценический образ, который не вызовет во мне желание поубивать вас, тогда можно думать о дальнейшем будущем.
— Но…Анне по — хорошему нужно поработать над голосом, подобрать эту самую песню…образ…Там много работы.
— Фернандес, это не твоя забота, твоя роль в том, чтобы охранять Анну физически и морально, но при этом не забывай о моем предупреждении, помолись своему Богу, чтобы мне не пришли на ум идиотские мысли, если еще раз увижу распахнутую рубашку на груди в обществе моей дочери! — слова почти выплюнул, швырнул бинты на мат и направил на выход. Еще раз холодный душ. Привести мысли в порядок и заняться платформой для карьеры Анны. А Фернандес…вскоре свалит из нашей жизни. Слишком много психологии в моей жизни появилось рядом с этим парнем.
11 глава
Мигель (05.08.2018)
Я вышел из душа. Время было только шесть утра. Самолет в восемь. Нью-Йорк. Кто бы мог подумать, что Каюм согласится. Анна напоминала мне девочку, у которой исполнялась американская мечта. Она словно проснулась после долгой спячки. До дня отъезда активно подыскивали себе преподавателя по вокалу, на каком-то форуме общалась с музыкантами, выясняя какие сейчас тенденции в сфере музыки. Что-то рисовала. Что-то писала. Что-то мурлыкала себе под нос. Я искренне за нее радовался.
— Мигель! — в комнату без стука влетела Анна, уткнувшись носом в какие-то бумажки. Судорожно стал озираться в поисках хоть какой-то одежды, ибо полотенце на бёдрах одеждой назвать нельзя. Не дай бог мимо пройдет Саид Каюм, разбираться не будет, удушит на месте своими же руками.
— Оооо, ты не одет! — девушка сложила губы в «о» и впала в какой-то столбняк, медленно скользя по мне странным взглядом. Я замер, не двигался, как дичь перед хищником. В данный момент хищницей. Яблоко от яблони не далеко упало, голубые глаза вспыхивали, как глаза главы этого дома. Анна тряхнула головой, словно отгоняла запретные мысли, щеки покрылись румянцем, что было мило и неожиданно. Отвернулась.
— Знаешь, папа разрешил самостоятельно подыскать квартиру! Ты был в Нью-Йорке? — она стояла ко мне спиною, а я как дурак любовался ее изгибами, линией бедер, волосами. Которые доходили ей до поясницы. Черноволосая Рапунцель.
Кто-то поднимался по лестнице. Очнулся и бегом кинулся к комоду. Никогда не одевался на время, но сейчас мог с легкостью выиграть данное соревнование. Страх великий стимулятор.
— Нет. В Нью — Йорке я не был! — дыхание сбилось. В комнату зашел Али. Не хуже, но и не лучше Каюма. Он внимательно глянул на меня, потом на сестру, потом почему-то на кровать. К слову, она была смята. Уголок его губ приподнялся, но мне не хотелось видеть его улыбку. Так улыбается питбуль, который собирается сжать свои челюсти на твоей шее.