Папина дочка
Шрифт:
— Анна, отец ждет внизу!
Девушка вышла, ни разу не обернулась. Я засунул руки в карманы черных брюк. Али остался. Склонив голову набок, смотрел на меня, его глаза напоминали застывший в лед кофе.
— Дам тебе бесплатный совет! Для того, чтобы тебе стать частью нашей семьи, нужно преодолеть всего лишь одно человека: отца. Судя по тому, что я слышал, видел, ты на верном пути, но будь осторожен, помни о его предупреждении, он не любит, когда его слова игнорят! Становится очень мстительным.
— Ты, Али, не правильно все понял. Я не собираюсь ухлестываться за Анной ради того, чтобы войти в вашу семью. Мне это просто не нужно. Если бы хотел богатства, сытой жизни — мог остаться рядом со своим отцом, но как видишь, меня там нет.
— Ты думаешь, что, проводя 24 часа в сутки рядом с симпатичной
— Я умею себя контролировать!
— Я бы не стал так самоуверенно об этом заявлять, все мы обычные люди и не всегда нам подвластно держать свои чувства в узде.
— По тебе не скажешь, что эмоции присутствуют в твоей жизни!
— Не верь глазам, верь поступкам! Откровенно говоря, ты мне нравишься, ты не такой, как мы, при этом ты находишь в себе смелость противоречить отцу. А это дорого стоит! Не каждый может похвастаться тем, что после этого остается здоровым…или живым. Поэтому надеюсь тебе хватить здравого смысла действовать правильно! — Али покачался на носках, ушел, оставив меня в растерянности. Что это значит? Брат Анны желает видеть меня в качестве родственника? Только я как-то не настроен сближаться с девушкой. Во-первых, ее папа. Во-вторых, ее папа и его предупреждение. В-третьих, еще раз ее папа. Нужно быть без мозгов или самоубийцей, чтобы без его благословения подкатывать к Анне. Интересно в ее жизни находился такой смельчак? И если он был, что с ним стало?
Полночь. Анна задремала на заднем сиденье. Она выглядела уставшей, измотанной. Для домашней девочки, которая всегда вовремя ложилась спать, ритм шоу-бизнеса давался тяжело. Днем сплошные репетиции к сольному концерту, уроки по вокалу, занятия по хореографии, вечером обязательные мероприятия, тусовки, какие-то закрытые, но нужные концерты. Ее приглашали в качестве гостя или на разогрев публики. Ее первая песня вспыхнула яркой кометой. Мягкий, мелодичный голос со смесью арабских и английских слов выделил ее из толпы. Образ таинственной восточной незнакомки манил. Нет, паранджу не надевала, просто все ее платья, которые она носила почти всюду были максимально закрытыми и одновременно будоражили воображение. Продюсеры хотели более открытые костюмы, но разговор с Каюмом был короткий и четкий. Никакого оголения. Это к слову тоже сильно Анну выделяло среди коллег. Этакая восточная принцесса. Ее поклонники так и называли- Шахерезада. Сама Анна взяла псевдомин- Рина. Мне было все равно, продюсеры одобрили, а вот Саид, когда прилетал в Нью-Йорк, долго сверлил дочь бешеным взглядом. Казалось он готов был ее убить. Прослушав несколько песен, узнав название будущего альбома, я думал, что карьере Анне пришел конец. Каюм был просто вне себя. Никто не понимал в чем соль, но эти двое словно сражались между собою. Саид капитулировал. Он хлопнул дверью так, что стекло в студии затрещало и грозилось рассыпаться.
— Мы уже приехали? — сонно спросила Анна, приподнимаясь на сиденье. Я глянул на нее в зеркало заднего вида.
— Минут десять еще ехать.
— Я так устала. Хочется хоть на денек вырваться на пляж и ни о чем не думать. Я только сейчас поняла ценность времени!!!
— Всегда нужно чем-то жертвовать, ради своей цели.
— Я не жалуюсь, если что! — с заднего сиденья сердито засопели. Да, Анна не жаловалась. Она трудилась, трудилась и еще раз трудилась. Она уставала, но шла вперед. Я видел в ее глазах решимость довести все до конца, доказать себе и в первую очередь отцу, что она может и хочет реализовывать свою мечту. Она выкладывалась на все 200 % и считала, что мало. Но я ею гордился. Каждый день, видя, как эта на вид хрупкая девушка делает шаги в своей карьере, в груди растекалось тепло, тихая радость за нее. Мне теперь хотелось взять ее за руку, сжать хрупкую ладошку и сказать: я с тобою…
— Мигель! — голос выдернул из своих мыслей. Нахмурился. Для вида. Вот уже полгода я все делаю для вида.
— Что?
— Может закажем суши?
— Хорошо. Сейчас доедем до дома и закажем.
Машина свернула на подземную парковку. Пару минут возни, чтобы выйти и дошагать до лифта, и вот мы поднимаемся на самый вверх небоскреба. Анна словно случайно прислонилась ко мне и положила голову на плечо. Я смотрел на цифры и молился о крепости своего самообладания.
— Надеюсь мисс Парк уже спит глубоким сном и не будет сканировать меня на целостность девичьей чести! — Анна усмехнулась. — Папа невозможен в своем контроле.
— Он беспокоится о тебе. Не каждая девочка может похвастаться таким заботливым отцом! — а в голове возник образ моей сестры. В возрасте Анны она тоже была наивна и чиста, а потом…потом все изменилось.
— Сколько себя помню, он никогда не был нормальным отцом.
— В смысле?
— Он был отцом только дома, вдалеке от посторонних глаз, за высоким каменным забором своего дома, а так никогда не приходил на школьные концерты, поэтому я никогда и не выступала. Зачем? Его не было, а перед чужими раскрываться не хотелось.
— Но сейчас ты будешь выступать не просто перед родителями своих одноклассников.
— А я все делаю не ради него. Ради мамы… — ее голос дрогнул. Быстро глянул на девушку, она не стала отводить глаза в сторону, поэтому увидел слезы. — Тебе не интересно узнать, что произошло в единственный его приезд между нами?
— Ну да, я заметил, что после того первого и последнего визита он ограничивается только звонками, присылая вместо себя твоих братьев для проверки. Даже на твое день рождение не соизволил заявиться.
— Он разозлился, что я этот концерт посвящаю маме.
— А нужно было ему?
— Да нет, папа не любит внимание к своей персоне! Просто у него особое отношение к маме… Ее убили. Вернее, пришли убивать папу, но она прикрыла его собою.
— Ты хочешь об этом поговорить?
— Да, я хочу поговорить о ней! Ты не против? — ее голубые глаза смотрели с такой надеждой, что я и так готов был всю ночь слушать любой треп, если она сама того хочет. Мы, как нашкодившие дети, на цыпочках зашли в квартиру. Мисс Парк действительно спала. Я из холодильника достал сырную тарелку, фрукты, Анна схватила бутылку игристого вина и бокалы, вызвав этим у меня удивление. Похоже мы сегодня будем откровенно разговаривать. Алкоголь развязывает язык.
— Суши уже не будем заказывать? — мы расположились на полу. Я позволил себе такую вольность, как стянуть галстук и расстегнуть три пуговицы на рубашке.
— Нет. Потом, в другой раз! — мне протянули бутылку. Максимально бесшумно ее открыл, разлил вино по бокалам. — За нас! — выпалила Анна и не дала мне время осмыслить сказанное, чокнулась. Я слегка пригубил напиток, наблюдая за девушкой.
— Рина — это Арина. Я просто убрала первую букву. Я выпытала у братьев все, что они помнили о маме. У меня был даже порыв перекраситься в блондинку, чтобы полностью ею стать, Азамат сказал, что тогда нужно сразу и пластику делать, ибо я похожа на папу, а не на маму. Так что идея быть блондинкой отпала. Ахмет больше всех помнил маму, он самый старший. И я ему дико завидую, потому что, когда он рассказывал, его глаза были подернуты грустной дымкой радости. Он ее помнил, ее смех, ее улыбку, ее любовь к ним всем.