Пара лебедей на Рождество
Шрифт:
— Я попросил прощения за свой поступок. Мне жаль, что след от мерзких губ, увы, не стереть с Вашей кожи! Но и Вы, не смейте хватать меня, словно я ваша собственность!
Шагнул вперёд, в несдержанном, быстром темпе. Снег хлещет, забивая восприятие. И лишь тихенькие, чуть слышные всхлипы, заставили уши слышать. Замер. Ни шагу сделать не могу. Она плачет? По моей вине?! Обернулся и рванул назад! Смотрю, а по ее ангельскому личику стекают капли влаги. Опустила глаза на заснеженную землю. Такой сволочью я не чувствовал себя ещё ни разу за жизнь!
Подбежал, и прямо перед нею споткнулся. Гулко падая, приземлился более-менее удачно, на
— Прости. — Опустил голову, низко, и вязаный шарф мазнул по сугробу. — Прости меня! За всё! — она приоткрыла губки, хотела что-то ответить. Но, я не стал дожидаться. Слабовольная челядь… Убежал. Поднялся неоковырно, и убежал прочь, всё дальше и дальше скрываясь с глаз белокурой лебёдки…
*********************
— Привет, Дим. Быстро ты. Ждала тебя не раньше, чем к ужину. Как сходили? — Полным отчаяния взглядом посмотрел на повариху, придвинувшую мне пирожок с, судя по запаху, мясной начинкой. Отвёл от себя лакомство, нет аппетита, и плюхнулся на шаткую табуретку, нервно захрустев костяшками. Она все поняла… Что-то случилось. Что-то страшное… — Рассказывай, приятель. — Тяжело вздыхая, Тамила Сергеевна со всей серьёзностью на меня уставилась, сминая ободок фартука.
Делать нечего… Предчувствую, что, чтобы я сейчас не сказал, хуже уже не будет. Сделанного не воротишь, остаётся лишь собирать плоды.
— Вы знаете, мальчика, из знати. Владимир зовут. Фамилию и отчество не знаю. Та ещё выскочка, если это определение можно принять за характеристику.
Женщина тяжело вздохнула, округлила испуганно глаза, и звонко всплеснула в ладони, чем отбила и самую крохотную надежду на благоприятный исход.
— Владимир?! Ты сказал, Владимир?! Парень! Во что ты вляпался?! — Тональность переросла на крик, а я начинал из себя выходить.
— Да что он за фигура такая, что его боятся по всей окрестности?! С виду не старше, чем я, а уже вон сколько чести!
— Замолкни, дурень! Не ведаешь, что говоришь! — Истерично поучала, стирая выступившую испарину со лба. — Владимир — единственный сын Рубина Александра Йосиповича. Этот человек не просто носитель знатной фамилии! Он — близкий друг и советник короля! И это его отродье… — Брезгливо поморщившись, женщина еле сдержалась, чтобы не проронить ещё больше неуместных эпитетов. — Не просто так задирает нос до неба! Не только селяне и простой люд! Он позволяет себе унижать даже высокородных! Ничего и никого не боятся! Даже Златушку нашу по чем ведал обижал… Она из-за него в школу первый год ходить не хотела! А тебе так и вовсе… Перейди дорогу — жизнь поломает!
— Да понял я… — Это мне было ясно ещё в момент, когда занёс кулак над его зазнавшейся физиономией. Я на себе уже и так крест поставил. Другое дело… — А что он Злате жизни не даёт? Она ведь тоже из аристократии. Чем не угодила?
— Фуууууф….
– потирая устало виски, Тамила Сергеевна грустно на меня посмотрела. Даже показалось, или, на самом деле, слезу невзначай упустила. — Дело всё… В её покойной матери.
Уставился. Приоткрыл рот, рвано глотая воздух.
— Дело в том… — Осмотрелась по сторонам, будто кто-то мог услышать. Но в кухне были только мы вдвоем. — Мать девочки из простолюдинов. Об этом не распространялись. Одни сплетни… Однако и их бывает достаточно, чтобы смешать человека с грязью. А
Шокирующее откровение перебил стук в дверь. Створка распахнулась и на пороге показался посыльный.
— Драсьте! — Запыхавшись, парень снял с себя шапку и утер ею вспотевший лоб. — Барин Дмитрия зовёт. Просит поторопиться.
Ну, всё… Началось. Назад пути нет.
Своих не бросаем
Вот она — рождественская ель гостиной. В том доме, где мне позволили прикоснуться к счастью. Вот она — пара золотавых лебедей, кружащих в обнимку на размашистой, пушистой ветке. Вот она, пестрая гирлянда, освещающая теплую, уютную комнату, которую скрасил полумрак и мигающие в нем блики. Большое, мягкое кресло у камина и кружка глинтвейна, которую с периодичностью в несколько минут подносит к губам хозяин имения. Робко вхожу, и становлюсь в полушаге от двери, ожидая дальнейших указаний. Возле, грустно разглядывающего языки пламени в камине, мужчины, устроилась Злата. Нежно поглаживает его по голове, словно успокаивая.
— Я пришел. — Подал голос, и они обернулись. Девчушка опустила глаза в пол, не желая встречаться со мной взглядом. И мне стало стыдно. Что за глупец? Жизнь мне сказку подарила. Вот она! Живи! Ликуй! А я всё испортил… Андрей Николаевич потер устало затылок. Посмотрел с теплом и тоской. Видимо, было в моём выражении что-то, что не позволяло его доброй натуре просто выставить меня за дверь. И дочь ему ничего не сказала. Иначе меня бы не терпели в этих стенах ни единой лишней секунды.
— Парень… Ну, ты уже, наверное, понял. Приходила весточка от Александра Йосиповича. Очень настоятельно меня просят избавиться от нового наемника. — Да, знаю я всё, чёрт побери… Опустил в поклоне голову.
— Спасибо за всё. Вы во многом мне помогли… Спасли от смерти, тем самым подарили шанс на жизнь. Позвольте, я пойду. Темнеет. И дорога ждёт не близкая… Топнул, с намерением развернуться и направиться к выходу. К своей забытой Богом конуре… Но, замер. Есть кое-что… Кое-что очень важное… — Только, позвольте мне взять с собой… Подарок вашей дочери. — Злата удивлённо округлила глаза, то ли ужасаясь, то ли умиляясь моей неуместной дерзостью.
— Нет же! — Неожиданно для всех, и больше прочих, для меня, она резко зашагала в мою сторону. И буквально в несколько мгновений оказалась рядом. Подошла впритык, и моё обоняние накрыл шлейф ванили и мандарин. Протянула руки, положила их мне на плечи. — Ты никуда не уйдешь! — И прижалась… Она… Обняла меня! На глазах у отца! После того, что я сделал! Прекрасная лебедка… Самая добрая и нежная… Теплая… Еле слышным голоском, почти шепотом, сказала… — Останешься здесь, с нами. Папа не прогонит… Всё нормально.
На что похоже это чувство — описать нелегко. Краски смешались. Тяжело поверить, но так сильно хочется, что сознание тянется к надежде! Неужели, она сказала правду? Переметнул взгляд на мужчину, губы которого расплылись в радушной, умилительной улыбке.
— Это правда? — Затаив дыхание, спросил я его.
— Правда. — Одно слово — и я готов был вопить от восторга! Схватить девочку на руки, кружить и смеяться, восклицая о своем безграничном счастье! — Рубин, конечно, так легко не отстанет. Надо быть готовыми к его проказам… Но, парень, ты теперь — часть нашей семьи. А мы своих в обиду не даём! Да и… Злата сказала, что ты за нее вступился. За это отдельное спасибо.