Пара, в которой трое
Шрифт:
Жизнь за городом совсем другая, и единственная проблема – ты всегда опаздываешь. Дороги, к сожалению, у нас еще большой дефицит. Въезд в Москву – проблема жуткая, надо выезжать из дома за два, два с половиной часа до обговоренного времени встречи. Моя бы воля, я из загорода вообще бы не выезжал. Не было бы работы в Москве, сидел бы у себя в Малаховке. Там все совершенно иное, там всегда есть чем заняться. Дом небольшой, но тем не менее он постоянно требует внимания. То потек кран, то где-то плитка отвалилась, надо кого-то звать. Могу, конечно, сделать сам. Но сделаю коряво, поэтому стараюсь, чтобы работали профессионалы. Живем мы в доме втроем. Лена продолжает работать солисткой и репетитором нашего коллектива, мы выступаем, репетируем, а это значит, что на работу мотаемся в Москву каждый день. В школу Ваню привозили рано утром, потом сидели, ждали два – три часа. Ваня присутствовал на первых двух уроках, иногда на трех. Дальше мы везли его на тренировку. Сидели в московской квартире Лены в Косино, ждали, когда он освободится,
Ваня рос очень подвижным мальчиком. Мы с Леной метались по гастролям, а его бабушка, Ленина мама, Валентина Григорьевна, его воспитывала. Ей, вероятно, очень хотелось его чем-нибудь ухайдакать, чтобы домой он уже приходил «мертвый». Ваня три раза в неделю плавал. Он плавать научился в четыре года, поскольку рядышком с домом в детсадике был бассейн. Одновременно бабушка отдала его в фигурное катание. В Косино построили новый Дворец спорта с катком специально к Ваниному рождению. Целая эпопея, как Ваня не хотел кататься. Как в бассейн – у него никогда ничего не болит, он готов в воде сутками бултыхаться. Но если надо собираться на тренировку на лед – то живот, то понос, то голова, то кашель. Интересно, что эти болезни не были надуманными, это продолжалось довольно долго, даже сейчас иногда бывают рецидивы. Думаю, что срабатывает некая внутренняя аллергия. Он себе поставил задачу: не хочу кататься, и внутренний приказ действует. Еще до прошлого года Ваня все время болел. Неделю – болеет, две – катается, неделю – болеет… Так с четырех лет без изменений. Нам надоело такое расписание, мы его «посадили» на разные витамины. Чего только он не пил, какую только гадость ему не прописывали. Барсучий жир вместе с алоэ, сок свеклы со всякими добавками. Мы называли эти напитки «вкуснятка». С ними полагалось еще пить какао. Может, поэтому он всю эту жуть мог проглотить. Как ни странно, это лечение вместе с комплексом витаминов помогло.
Вскоре из бассейна они с бабушкой ушли, из детского сада он вырос. Одно фигурное катание у него осталось. Хотя с самого начала оно ему легко давалось. Скользить Ваня научился, и даже неплохо. Но прыжки никак не получались. Когда он подрос, стал ездить с нами на гастроли. Приехали в Корею, он туда взял с собой коньки. С нами выступали Мария Бутырская, Леша Урманов, Лена Бережная с Антоном Сихарулидзе. И вот три олимпийских чемпиона и чемпионка мира пытались научить Ваню дуплю, то есть прыгать два с половиной оборота. Каждого из них хватало максимум на две тренировки. Все видели, что если он докручивает, то падает. Если недокручивает, то выезжает. Но недокрут не считается прыжком. Как только они его ни уговаривали, Ваня ни в какую – не прыгает, и все. А это означало, что не получился из него одиночник. Но он растет, надо идти дальше. Я пошел к знаменитому тренеру одиночников Виктору Кудрявцеву. Виктор Николаевич посмотрел Ваню и вынес приговор: ему по его возрасту уже не хватает элементов. Он же катался особо не напрягаясь. Тренировался у Андрея Сергеевича Олехова. Тренировался не для результата, зато научился легко двигаться на льду. Кудрявцев мне прямо сказал: «Он не будет прыгать». Потом добавил: «Ты вспомни себя. Таким он и будет. Какие прыжки ты изучал?» В общем, судьба, и Виктор Николаевич приговорили его к танцам. И оказались правы, потому что за последний год Ваня сильно прибавил в росте: сто семьдесят восемь сантиметров в его пятнадцать лет.
Ваня тренируется сейчас у Иры Жук с Сашей Свининым, у них хорошо поставлена подготовка танцоров и, что немаловажно, много льда. Это одна из немногих групп в Москве, которая имеет хорошие условия. Я видел, как работают Саша с Ирой, и был поражен, какое они внимание уделяли технике. Саша и Ира прекрасно готовят молодежь. Но в то же время они тренируют Яну Хохлову с Сережей Новицким, красивую чемпионскую пару. К тому же у них занимались еще три или четыре пары юниоров, которые вышли на уровень юниорских чемпионатов мира. По пять часов Ванька сейчас катается. И девочка-партнерша у него очень хорошенькая. Но в начале карьеры танцора Ваня пережил настоящую трагедию.
Первая партнерша Вани, прокатавшись с ним почти год, бросила его, причем именно в его день рождения, – слез было немерено.
Мы с Леной тоже расстроились. Пара развалилась. Ванька катался несколько месяцев один. Мы не могли найти ему в Москве девочку. Опросили всех друзей, ставших тренерами, всех знакомых. Ни одна претендентка не нравилась ни Ваниным тренерам, ни нам. Наконец, нашли девочку в Питере. Она тоже закончила карьеру одиночницы. У нее родители высокие, и она стала резко тянуться вверх. Получилось, что мы «выписали» сыну партнершу из Питера. Естественно, мы все сейчас в нее влюблены, девчонка просто замечательная. Мама переехала в Москву вместе с ней. Родители у нее люди умные, в тренировочный процесс не лезут, но, конечно, хотят, чтобы девочка чего-то добилась в спорте… Шансы подняться у них есть. Но чем они будут старше, тем сложнее подъем. Сейчас у Вани очень хорошая техника скольжения. Любовь к фигурному катанию появилась, работает он на совесть, а эмоции и в пятнадцать лет есть, но они у него пока сдержанные. Он чем-то напоминает меня, когда мы с Наташкой начали кататься. Но мне тогда нужно было внимательно за ней следить, какие уж там эмоции!
Теперь, если у меня есть свободное время, я езжу с ними на соревнования. Им необходимо накопить опыт. Они пока еще не знают, как при одной ситуации себя вести, как при другой. Мы с Ленкой теперь все свободное время отдаем Ваньке, чтобы он хоть чего-нибудь, но добился. По своему опыту я знаю, если ты чего-то добьешься, ты везде будешь нужен, везде будешь уважаемым человеком и сумеешь заработать на жизнь. Учеба уже пошла по боку, хотя Лена с ним доучилась до восьмого класса. Но все, дальше мы уже не можем, слишком сложные пошли предметы. А лед забирает у сына все больше и больше времени.
Оглядываясь назад, я неожиданно понимаю, что вместе с Леной мною пройден уже большой кусок жизни. Тем более, если посчитать, что мы познакомились еще в семьдесят шестом году, когда ей было двенадцать-тринадцать лет. Я уже тогда на катке ей что-то показывал, учил, но у нее характер всегда был упорный, даже упрямый. Если она решила что-то не делать, ты хоть тресни, ничего не сделает. Потом, может быть, и уступит, но когда-нибудь потом, без давления.
Мы вместе катались на СЮПе. Мы с Наташей начинали в 1977 году почти одновременно, что и Лена с Лешей Погодиным, своим партнером, только в парном катании. Мы поехали на первые соревнования, и они поехали. Мы выиграли, и они выиграли. Потом подошли вторые соревнования – чемпионат Москвы. Мы с Наташей победили, и они стали первыми. Мы шли с ними параллельно весь первый год. И если б у Алексея не возникло глупой проблемы с таможенниками (он что-то неправильно задекларировал – буквально на один доллар или одну марку, но в те времена к таким вещам относились серьезно), они бы высоко поднялись. Потенциал у них был большой. Они изначально стояли выше, чем Шахрай с Черкасовой, ставшие вскоре чемпионами мира. Когда Алексея дисквалифицировали на год, Лена перешла в танцы.
Сейчас, если есть возможность, она сразу полезет на поддержку, будет делать тодесы, выбросы – прирожденная парница. А в танцах она стала чемпионкой Кубка Советского Союза, чемпионкой Спартакиады. Но это все было не то, чего ей хотелось. Потому она так рано и ушла в коллектив к Игорю, тем более что поначалу там собрались хорошие парники. Сначала она выступала в паре с Игорем Завозиным. С Игорем легко кататься, он может партнершу поднять и подбросить куда хочешь. Тем более что весила она сорок семь килограммов. Потом она выходила на лед с Лисовским. А Игорь с Ирой Воробьевой были чемпионами мира. С такими партнерами ей, конечно, очень нравилось выступать.
Первый проект «Танцы на льду»
Наташа. Когда мы входили в проект, нам сказали: вам всего лишь надо будет немного подсняться. То есть нас снимут в процессе тренировок, и на это будет уходить в день два-три часа. Но главное условие: в каждом сюжете, иначе говоря, в каждой передаче мы показываем свой с Андреем номер. Причем не новые, а из тех старых, что давно считаются легендарными. На деле получилось так, что мы с Андрюшей снимались по восемь-десять часов первые два дня недели. А потом летели в Питер к Сергею Селину, одному из «ментов», потому что у него шли съемки и он тренировался в родном городе. Так что еще день тратился на съемки в Питере вместе с Казаковой и Селиным. Дело в том, что он заявил: «Я хочу, чтобы мне ставили танцы только Бестемьянова и Букин». А поскольку Селин – это звезда, герой фильма «Улицы разбитых фонарей», мы руки в ноги, садились утром в самолет, а потом вечером летели обратно. Работали мы с огромным удовольствием. Оксану мы давно знаем и любим, а с Сергеем сразу сдружились. Но раз в неделю – день отдай. Поэтому для себя оставалось совсем немного времени. А дальше постепенно появлялись все новые и новые обязанности – то одной паре надо помочь, то другой. В общем, объявленные «подсъемки» заняли все наше время и здоровье, иногда мы оставались даже без обеда, потому что пары приходили в разное время, а надо было успеть поработать со всеми. А без обеда Андрею с его худобой очень сложно: если он вовремя не поест, от него вообще ничего не останется.
Ледовый проект должен был плавно перетечь в «Танцы со звездами». Его производила та же компания на том же канале. Мы с Андреем должны были стать некой «рекламной паузой», во время которой проект переходил со льда на паркет. А так как лед в студии снимали сразу после последней съемки программы, то, значит, в ночь должны были отснять весь «рекламный ролик». Мы целый рабочий день отпахали на проекте, после чего нам говорят: надо остаться работать дальше. Я помню, что в начале съемок какие-то силы у меня еще были. Спасло меня от обморока только то, что рухнули декорации. А то бы они еще несколько часов нас мучили. Декорации рухнули полностью, и на их подъем ушло бы много часов, поэтому решили, что достаточно и того, что сняли за три или четыре часа. Один и тот же пробег со всех точек полчаса снимали. На следующий день я упала в обморок. Я приехала на дачу и тут же заснула. Проснулась оттого, что у меня свело ноги. Попыталась спуститься вниз… и на первом этаже на полу меня нашла моя тетя Неля. На следующий день мы уезжали в тур по России вместе с Плющенко, Слуцкой, Татьмяниной и Марининым. Мы зарядили крутой тур, посвятив его юбилею театра. Я не могла позволить себе отлеживаться, передохнула и поехала.