Парадоксальные люди
Шрифт:
— Вы не видите никаких причин, почему бы вам не убить меня сейчас, очень быстро, но у вас... скажем так, охотничья лихорадка? Вам любопытно, что я мог бы сделать без моего оружия, и чего я не мог бы сделать с ним. Вы задаетесь вопросом, почему я постоянно сгибаю руки и почему я делаю это с коленом.
— Вы уверены, что можете убить меня, что все, что вам нужно сделать, это приблизиться и вонзить свой клинок в цель. И все же вы остановились, чтобы посмотреть, снедаемые любопытством. И вы просто немного боитесь.
Подавив кашель, Вор выпрямился и крепко сжал кулаки. Раздался сухой треск его одежды, когда он пересек короткое пространство между ними, направляясь к Турмонду. Время! Время! Он мог бы выполнить это последнее требование к своему телу, но ему нужно было еще несколько секунд. Это было созидание, созидание…
Полицейский министр дышал с нервной быстротой, но стоял твердо.
— Разве вы не понимаете, Турмонд, что человек, способный обратить зрительный процесс, снабжая свою сетчатку энергетическими квантами, может в состоянии стресса обратить этот процесс вспять? Что вместо того, чтобы обеспечить электрические разности потенциалов вдоль афферентных нервов для нормальной активации мышц, он может обратить процесс и заставить мышцы накапливать значительную мощность для разряда через нервы и кончики пальцев?
— А вы знаете, что некоторые бразильские угри могут разряжать несколько сотен вольт, что достаточно, чтобы убивать лягушек и рыбу электрическим током? При моем теперешнем потенциале я мог бы легко убить вас, но я намерен просто оглушить вас. Поскольку электростатические заряды легко соскальзывают с металлических наконечников, вы поймете, почему мне пришлось отбросить саблю, даже рискуя, что вы проткнете меня насквозь, прежде чем я смогу создать необходимый заряд. Достаточно! Теперь он чувствовал себя как стрела молнии, заключенная в бутылке.
Клинок Турмонда взлетел вверх. — Не подходите ближе! — хрипло воскликнул он.
Вор остановился, его обнаженная грудь была в шести дюймах от колеблющегося острия. — Металл — отличный проводник, — улыбнулся он и двинулся вперед.
Полицейский министр отскочил назад, сжал саблю, как копье, за долю секунды прицелился в сердце Алара и…
Он с криком упал на пол, его извивающееся тело окуталось бледно-голубым сиянием. Ему удалось вытащить пистолет из кобуры и сделать два выстрела, которые безвредно отскочили от Воровской брони Алара.
Затем последовала короткая запыхавшаяся пауза, во время которой он безумно смотрел вверх на своего необыкновенного победителя.
Всю свою взрослую жизнь он убивал, лениво, небрежно, не думая и не чувствуя больше, чем когда он завтракал или расчесывал волосы. Некоторые из них нуждались в убийстве, некоторые нет. Некоторые были вызовом, но они все равно умирали. Все это не имело ни малейшего значения. От этих созданий требовалось только, чтобы они умерли. Так они и поступали, и все это было очень справедливо, правильно и своевременно, потому что он был лучшим фехтовальщиком Империи. Но теперь, совершенно неожиданно, что-то изменилось. Что-то пошло не так в упорядоченном порядке вещей. Ужасно неправильно. Неужели он, великий Джайлс Турмонд, вот-вот будет убит этим бездарным неизвестным? По существу дилетант, этот презренный новичок? Немыслимо! Клянусь судьбой, никогда! Только равный Турмонду мог когда-либо убить Турмонда. И был только один равный. То есть... он поднял пистолет к голове. Третья пуля вошла в его собственный мозг.
Алар вбежал в рубку управления еще до того, как эхо последнего выстрела затихло вдали. Их схватка длилась почти сорок минут. Как далеко отнесло солярион?
Пирометрический датчик показывал 4500К. Падение температуры фотосферы с 5700 градусов Кельвина определенно свидетельствовало о положении соляриона в самой холодной части солнечного пятна, в его центре.
Это означало, что уже через несколько минут станция должна упасть прямо, по направлению к ядру Солнца.
19 Надвигающаяся Смерть
— Час назад, — сказал Мегасетевой Разум, — их превосходительства имперские министры предложили мне замечательные вопросы с необычным требованием, чтобы я дал удовлетворительные ответы до того, как закончится ночь или я умру.
С того места, где она сидела со скованными лодыжками, Кейрис изучала лица в полукруге вокруг себя. Одни были мрачными, другие нервными, третьи невозмутимыми. За исключением Шея и Турмонда, здесь собрался весь внутренний совет. В центре их всех был Хейз-Гонт, а его питомец-долгопят испуганно выглядывал из-за плеча, изучая запавшими глазами человека в прозрачном куполе.
Даже Хуана-Мария присутствовала, наблюдая за происходящим с томным любопытством из своей мотоколяски. Министры Войны, Авиации, Ядерной Энергетики собрались вместе в одном конце круга. Они спорили жарким шепотом, но быстро сели, когда Разум начал говорить.
— Эти вопросы заключаются в следующем, — пробубнил Разум. — Во-первых, удалось ли Шею и Турмонду убить Вора Алара? Если это так, то почему о них ничего не слышно? Во-вторых, можно ли начать операцию «Конец» с разумной надеждой на успех, даже если вопрос об Аларе остается нерешенным? Я полагаю, что эти два вопроса были представлены каждым членом Совета. Третий вопрос «жив ли Кенникот Мьюр?»... был задан только канцлером.
По спине Кейрис поползли ледяные мурашки. Неужели Разум действительно знает о Киме, и Аларе?
Человек в углублении сделал короткую паузу, опустил обезображенную львиную голову и снова посмотрел на круг лиц над собой. — Я могу ответить на ваши вопросы следующим образом. Во-первых, Шей и Турмонд мертвы в результате их соответствующих попыток уничтожить Алара.
— Во-вторых, успех или провал операции «Конец» теперь зависит не от жизни или смерти Алара, а от постороннего фактора, который будет раскрыт всем нам в течение нескольких минут. Таким образом, на первые два вопроса можно дать категорический ответ. Однако на вопросы о существовании или гибели Алара и Мьюра можно ответить только в терминах вероятностей, не соответствующих учению Аристотеля. На первый взгляд может показаться, что если Шей и Турмонд потерпели неудачу, то, по определению, Алар все еще жив. Такой вывод был бы ошибочным.
Он остановился на мгновение и изучил напряженные, озадаченные лица. — За исключением ее Императорского Величества, все вы провели свои аристотелевские жизни под впечатлением, что «Х» — это либо «А», либо не «А». Ваше традиционное образование ограничило вас двумерной, плоской аристотелевской силлогистической классификацией.
— Я не понимаю, — резко сказал военный министр Элдридж. — Что такое плоское определение, и какое оно имеет отношение к существованию... ну, скажем, Мьюра или Алара?