Параллельный мир
Шрифт:
– Не надо ничего готовить, – остановил я её, я пельмени сварю. Это быстро.
– О, я слышала про это русское блюдо, интересно, – сказала Злата и уселась на стул, – и когда готовит мужчина – это сексуально. Очень.
Я не стал с ней спорить, сексуально или нет выгладит варка пельменей. Достал их из морозилки, кинул в кипящую воду и через 10 минут разложил по тарелкам. Добавил сметанки и петрушки. Злате пельмени понравились. Да и я поел с удовольствием. Хотя они мне и надоели порядком за время моей холостяцкой жизни.
За окном начало темнеть. Но темнело как-то очень медленно. Хотелось выключить солнце и остаться с Златой наедине. Без надоедливых солнечных лучей.
Мы пересели на диван. Поболтали о погоде, о каком-то фильме. Мысли путались. И судя по всему, не только у меня.
Наконец, я решился. Наклонился к девушке, приобнял её за плечи. Злата подалась ко мне, её зелёные глаза сверкнули.
– У беды глаза залёные, – промурлыкала Злата.
– Запомнила, – улыбнулся я ей.
Мы поцеловались. От неё пахло женским теплом, желанием и немного пельменями. Мы целовались и целовались. Постепенно я стянул с неё майку, потом бюстгалтер. Груди у неё были небольшие, как раз под мою ладонь. Каждый раз, когда я дотрагивался до сосков, она вздрагивала.
Губы её опухли. Рыжие волосы разметались по плечам.
– Я сейчас с ума сойду, – простонала Злата, – у меня полгода не было мужчины.
– У меня тоже давно никого не было, – прошептал я ей в ответ, – я хочу тебя.
Злата отстранилась, поправила причёску, точнее то, что от неё осталось.
– Я в ванную, – сказала, – а потом ты. Постели нам.
И ушла в ванную. Закрылась там, зашумела водой.
Я заметался по квартире. Взбил подушки. Зажёг свечи. Сердце колотилось так, будто я находился на самом первом свидании в своей жизни.
Посидел на кровати, ожидая Злату. Потом достал планшет. Зашёл на ютуб. Быстро нашёл альбом Джо Дассена. Из динамика полилась песня «Если б не было тебя».
Я выключил свет. Комнату освещали только две маленькие свечки. Скрипнула дверь. Злата проскользнула мимо меня лёгкой тенью и сразу же зарылась в одеяло.
– Я быстро, я сейчас, – вскочил я и ринулся в ванную.
В ванной пахло мылом, каким-то кремом и женщиной. На полке стояла коробочка с зелёными линзами. На стиральной машинке лежали аккуратно сложенные штанишки и трусики. Я прополоскал рот жидкостью для свежего дыхания. Принял на скорую руку душ. Обтёрся полотенцем. Вышел в темноту спальни.
Злата ждала меня. Прильнула ко мне, вцепилась губами в мои губы. Обхватила мою голову руками. Застонала, когда я вошёл в неё.
Мы не спали почти всю ночь. Целовались, занимались сексом. Измученные, на несколько минут засыпали, чтобы потом опять сплетаться в жарких объятиях. Казалось, что уже всё. Нет ни желания, ни сил. Но стоило коснуться губами щеки Златы, как сон летел прочь, и мы опять ласкали друг друга. Целовались. Разговаривали. Рассказывали о себе, о своём одиночестве, о своих жизнях.
Злата была ненасытна. Казалось, внутри неё работает атомная батарейка. Которая постоянно заряжает Злату. А через неё и меня.
Проснулся я поздно. Прищурился от яркого солнца, пробивающегося сквозь светлые занавески. Рядом никого не было. Можно было подумать, что прошедшая ночь мне приснилась. Можно было бы. Но гудящее от усталости тело говорило, что это был не сон.
Я потянулся. Натянул штаны и потопал на кухню. Моя любимая была там. Уже умытая, причёсанная. В лёгких шортах и маечке. На маечке улыбался ёжик.
– Я нашла у тебя в шкафчиках хлопья. Будешь с молоком? – спросила она.
– Буду, – кивнул я, – вот только приведу себя в порядок.
Зашёл в ванную, привёл себя в порядок. Вернулся на кухню.
– Я стихотворение сочинил, пока умывался, – смущаясь, сказал я Злате.
– Прочитай, – попросила она.
– Оно на русском, – ответил я.
– Всё равно прочитай, а потом переведи, – улыбнулась мне Злата.
«Я думал, что уже пришлаМоя осенняя усталость.Но в сердце ты моё вошлаИ в нём навек, навек осталась»,– продекламировал я вначале на русском, а потом на чешском.
Злата молча подошла ко мне, обняла. И сердце моё ухнуло куда-то вниз. Я стихи не писал с 18 лет. А уж читать их кому-то никогда не читал.
– Завтра похороны брата, – грустно сказала Злата, – я хочу узнать, почему он погиб и кто его к этому подтолкнул.
– Я приду на похороны, – встрепенулся я, – и я узнаю, почему погиб Михал.
– Не надо приходить, – попросила Злата, – там будут только мама и я. А она никого не хочет видеть. Я сегодня переночую с ней у подруги. А завтра ночью провожу домой. Есть ночной поезд.
– Мы не увидимся целых два дня? – спросил я.
– Мы не увидимся всего два дня, – ответила Злата, – не скучай. Я обязательно приеду к тебе. Ты мне очень нравишься.
Я привлёк к себе Злату, обхватил её талию. И мы долго стояли у окна, глядя на трамвайчики, выезжающие из депо. Небо было хмурое. Собирался дождь. И на душе было неспокойно и тоскливо. Лишь трамваи весело звякали на стыках и на поворотах.
4
Гонза позвонил на следующий день.
– Зайди за ключами, – сказал мне в трубку, – обыск в твоей квартире ничего не дал. Так что можешь дальше продолжать сдавать её наркоманам.
– Сейчас приеду, обрадовался я.
– Сейчас не надо, – остановил меня Гонза, – давай ближе к обеду. Заодно и перекусим.
– Тогда я угощаю, – предложил я.
– Хорошо, – согласился Гонза.
На том и порешили.
В полдень я уже стоял около дома Ве Смечках. Гонза опоздал на 10 минут. Передал мне ключи. Зашли в подъезд, поднялись в квартиру.