Параметры риска
Шрифт:
Тогда мне пришлось сознаться, что я знаю несколько проверенных способов ориентирования в лесу. Например, по мху на стволах старых деревьев. Дело в том, что мох растет всегда на северной стороне дерева. Или на южной. Забыл, на какой… Но это пока не важно. Важно найти деревья со мхом.
Обежав несколько гектаров тайги, взмыленный, я вернулся к товарищам и сообщил неприятную новость: не обнаружено ни одного дерева, поросшего мхом. Я высказал предположение, что здешние деревья страдают каким-то заболеванием, раз мох к ним не пристает, и сказал об этом товарищам. Они тут же объяснили, что я сам, по-видимому, страдаю каким-то заболеванием, если не заметил вот этого пня и упавшего дерева, благодаря которому я едва не остался калекой.
Приблизившись к нему, я увидел, что пень действительно густо порос мхом. Только он почему-то покрывал пень по всей поверхности. Я внимательно изучил дерево и с удивлением обнаружил, что мох на нем растет исключительно на стороне, обращенной земле.
Ни слова не говоря, показал пальцем на это необъяснимое явление природы в надежде на то, что, может быть, Толя, кандидат наук, объяснит, как это получается. Что север (или юг) находится у нас под ногами. Кажется, так быть не должно!
"Это от влаги", — объяснил Коваленко.
Да, влаги в тайге больше, чем нам хотелось бы… Определенно, от ее недостатка мы не страдали. Вода выступала вокруг ступни буквально на каждом шагу. А мы еще отважились улечься спать на этой земле, позабыв о наших радикулитах и пестром букете заболеваний, которые обычно приносит с собой простуда. Следующую ночь, вероятно, придется провести на деревьях, хотя там, наверное, очень сквозит…
И тут мне пришлось выложить резервный способ ориентации — по кронам деревьев. С южной стороны; это я уже точно запомнил, они много гуще. Мы тщательно оглядели крону ближайшей сосны, и мнения наши разделились как раз на четыре части: я показал дважды в разные стороны. Поскольку совпадений во мнениях не было, мы решили, что данный экземпляр дерева не характерен, и принялись изучать другую сосну. Но и ней получилась такая же картина. Кроны других деревьев настолько переплелись, что у нас зарябило в глазах. Поэтому мы взяли и пошли куда глаза глядят. То есть прямо.
Но наши попытки сориентироваться в тот день не закончились. Мы наткнулись на обширный участок леса, где множество деревьев обросли пышным мхом. Радостно бросились к ним и тут же увидели, что одно дереве обросло с одной стороны, в то время как его ближайший сосед — с другой. И наоборот. Да, в этом лесу царила полная неразбериха!
Следуя старой примете, нам оставалось только одно: разойтись на все четыре стороны. Хорошо, что мы так не поступили, а то бы никогда больше не встретились.
— Придется сделать прибор, — вроде бы самому себе сказал Коваленко.
— Какой? — спросили мы с надеждой.
— Увидите, — уклончиво ответил ученый.
Где моя большая ложка!
Уже три дня мы блуждаем в тайге. Все это время старались идти в одном направлении, чтобы не повторять типичных ошибок заблудших — большинство из них бродит по лесу кругами. Солнца и звезд мы ни разу не видели, поэтому никак не могли определить, хотя бы приблизительно, в какую сторону движемся.
Во время переходов комары особенно не докучали нам. Но стоило остановиться на отдых или расположиться на ночлег, как они начинали нас есть поедом. Ни одной ночи мы так и не спали — из-за треклятых комаров и сильного холода. Не знаю, сколько градусов показал бы термометр, но, когда мы пили воду из фляги, зубы ломило.
Кулинарные достоинства грибного блюда, которое трижды в день подавал нам Алексей, убывали в геометрической прогрессии. Мы ели по необходимости, чтобы сохранить хоть какие-то силы, но с каждым разом это делать становилось трудней и трудней. Две-три ложки пресного грибного отвара — больше мы не могли заставить себя съесть.
Попадались и ягоды. Крупная, сочная костяника — студенистые, полупрозрачные ягоды, с крепкой косточкой в середине. Таких больших ягод я никогда не встречал. Пробирались мы и через заросли спелого шиповника, с удовольствием поедая его алые, вяловатые ягоды. Алексей делал из них вкусный напиток, хорошо утоляющий жажду.
Мы находили обширные поляны, сплошь покрытые глянцевитыми кустами брусники. Но ягод на них почему-то не было, как не было черники и голубики. Наверное, их время прошло. И только однажды нам повезло: на одной из стоянок Толя и Леша, взяв котелки, отправились на поиски каких-нибудь ягод. Через три часа они принесли котелки, почти доверху наполненные малиной.
Ели ее с полным блаженством! Мы высыпали малину в кучу и, вооружившись Лешиной ложкой, по очереди въедались в нее. В эти минуты жизнь представлялась нам прекрасной. Подумать теперь об обеде, в которою на первое, второе и третье подаются грибы без соли нам просто противно…
Однако утром — куда деваться — пришлось есть грибы. У Леши получился очаровательный грибной супчик темно-коричневого цвета, в котором если чего не хватало, так это картошки, лука, сметаны и соли.
Едва до Толи донесся соблазнительный запах только что приготовленной пищи, как он моментально изменился в лице и с подозрительной поспешностью заявил, что отказывается от своей доли завтрака в нашу с Леше пользу. Мы принялись его уговаривать, и он заколебался было уже, но, заглянув в котелок и увидев изобилие маленьких беленьких червячков, очень мило смотревшиеся на темно-коричневом фоне, возмутился: "С червям! есть не буду!"
Леша веским доводом тут же сразил его наповал "И совершенно напрасно: это же мясо! Белок в чистом виде". Довод возымел силу, и Коваленко, кривясь и тихо поругиваясь, немного похлебал.
Несмотря на то, что мы все-таки что-то ели, силы очень быстро уходили. Особенно это ощущалось утром, когда выползали из-под укрытия, и ночью, когда приходилось вставать, чтобы подбросить пищи в огонь. Голова тут же начинала сильно кружиться, и приходилось какое-то время стоять на месте, выжидая, когда все пройдет.
Толя нашел хороший способ борьбы с таким состоянием: нужно сразу же резко наклониться вперед — и все моментально проходит. Не проходит только общая слабость, нежелание двигаться и вообще что-то делать. Тем более идти.
Куда? Если бы знали — куда… Впрочем, мы относились спокойно к тому, что шли без троп и дорог: верили, что рано или поздно, но найдем выход из леса.
Работы у нас было много. Собирать грибы — просто и даже приятное. В радиусе пятидесяти метров от каждой стоянки мы находили больше грибов, чем было нужно.