Парашюты над Вислой
Шрифт:
– Так, Женя, теперь – самое главное. Запиши и зашифруй. Южная окраина деревни Изабелин, квадрат восемнадцать – тридцать четыре, смешанный лес с преобладанием лиственных пород. Танковая дивизия на переформировании. Сто двадцать танков, преимущественно Т-4, триста пятьдесят автомобилей. Принадлежность выясняется. Далее. Признаков подготовки к отступлению не наблюдаем. Тыловые части и склады из Варшавы не выводятся. Идет переброска грузов и личного состава в Варшаву. Всё. Сколько времени уйдет на
Радист пожал плечами.
– Две минуты, от силы.
Савушкин кивнул.
– Хорошо. Пеленгаторов у них тут, скорее всего, нет, а если и есть – то вряд ли они за это время успеют взять пеленги, но бережёного Бог бережёт. Костенко!
Из соседней комнаты появился старшина.
– Возьмешь машину и радиста, выдвинетесь на северо-северо-запад, километров на десять – и отработаете сеанс. И сразу назад! Тут, как мне комендант говорил, и как мы с вами прошлой ночью бачили – по лесам всякого вооруженного народа изрядно таскается. Задача ясна?
Костенко кивнул.
– Всэ зрозумило. Зробымо!
Савушкин обернулся к Строганову.
– Женя, что там сводка?
Радист скептически хмыкнул.
– Идут потрохи. Бои вокруг Вильнюса, в Карелии заняли Кондопогу и окрестности, Второй Прибалтийский взял Идрицу, Полоцк и Россоны, и там ещё кучу деревень… Ещё Тракай. За старой границей – Лиду, Зельву, Ивацевичи, Коссово…К Пинску подходят на юге.
– Ясно. Брестское и Гродненское направления ещё не появились?
– Не, пока нет.
– Завтра-послезавтра должны появится. Ладно, давай, шифруй и собирайся!
Радист молча кивнул, и, достав из вещмешка шифроблокнот – принялся колдовать над колонками цифр.
Савушкин вышел во двор, нашел хозяина, копошащегося в сарае, и, оглядевшись вокруг, вполголоса произнёс:
– Пан Заремба, надо бы поговорить.
Хозяин кивнул, отложил в сторону хомут, который до этого подшивал, и вместе с капитаном поднялся в дом.
– Пан Заремба, нужна ваша помощь.
Хозяин молча кивнул, дескать, продолжай, я тебя слушаю.
Савушкин продолжил:
– Где, по-вашему, нам лучше всего устроить пункты наблюдения? Интересуют дороги в Варшаву – с севера и с запада.
Пан Заремба почесал затылок.
– Так сразу и не скажу… Шоссе или железные?
– И те и другие.
Хозяин дома задумался. Потом, хмыкнув и покачав головой, сказал Савушкину:
– Если с Лодзи – то Ожарув. Там и железная дорога, и авто. Ожарув аккурат меж ними. Без труда можно следить и за железной дорогой, и за шоссе. Но там немцы…
Савушкин едва заметно улыбнулся.
– А мы кто?
Пан Заремба поморщился.
– Я не об этом. Там немцы, которым надо там быть. Комендатура, склады, расчеты зенитной артиллерии, железнодорожники, водители,
Да, логично. Одно дело – приехать в комендатуру отметить командировку, и совсем другое – болтаться там дня три-четыре. Вопросы у тамошних должностных лиц оккупационной администрации возникнут сразу!
Тут Савушкин заметил, что старик хитро улыбнулся каким-то своим мыслям.
– Пан Заремба, я смотрю, у вас есть, что сказать?
Хозяин кивнул.
– Есть. Хлопак ты видный, не старый. То, что немец – плохо, конечно, но ничего. Живёт в Ожаруве очень хорошая паненка, Ганнуся Самута, с Радзехува. Очень добрая паненка…
– Проститутка? – решил уточнить капитан.
– Не сказать, чтобы уж совсем… Нет, не проститутка. Просто очень добрая и у неё тяжкая судьба. Ты можешь пожить у неё в гостях – дня три, четыре. Но ты один.
Савушкин кивнул.
– Это понятно. Как мне её найти?
– На самом краю мяста. Доманевска, дом под бляхою. Это её муж крыл, аккурат за год до войны… Там всего три дома, далей – поля, не промахнешься.
– С какого края?
– С заходнего. С запада.
– А… муж?
– А муж пропал в сентябре тридцать девятого. Призвали в кавалерию, бригаду Великопольскую – он служил там действительную – а дальше всё. Ни писем, ни вестей… Бригада та сгинула вместе со всей армией «Познань», так толком и не повоевав, и где теперь муж Ганнуськи, на земле, под землёй или на небесах – бог весть… А жить надо. Двое деток…
– Но ординарца я ведь могу с собой взять, правильно?
Пан Заремба пожал плечами.
– Можешь. Если он будет спать в авто.
Савушкин про себя улыбнулся. Эх, дружище, знал бы ты, где им иногда приходилось спать… Кожаные сиденья его «опеля» по сравнению с ними – королевская опочивальня! Теперь – деликатный вопрос, расчет за услуги…
– Что ей надо будет дать?
Старик хмыкнул.
– Да что хочешь! Сто злотых, мешок картошки, ящик консервов… Она всё возьмет. Тихая и мирная мать двоих детей… – помолчав, добавил: – Польские деньги у тебя есть?
– Есть.
– Ну вот и хорошо. Дашь пани Ганнусе триста злотых, я передам ей молодой картошки, лука, бимбера, морквы, забью пару кур – и ты будешь там жить три дня, как кум королю!
Так, одно направление мы возьмем под наблюдение. А с севера?
– Пан Заремба, а дороги из Данцига в Варшаву?
Хозяин дома глубоко задумался, и, помолчав пару минут, неуверенно произнёс:
– Хиба Жерань?
Савушкин тут же живо спросил:
– А где это?
– На север от Варшавы. На правом берегу. Я там работал в тридцать втором году, на уксусном заводе… Не, не пойдёт. Река…