Пари куртизанки
Шрифт:
— Думаете, Джон вернется за это время?
Это была обычная сделка, и они обе понимали это.
— Возможно, — повторила София.
Мэри кивнула, а что ей оставалось делать?
— Вы только что сговорились о чем-то, леди Далби. Любопытно, о чем? — спросил лорд Руан.
Он подошел к Софии, поскольку Мэри как раз побрела в направлении дамской комнаты. Было совершенно очевидно, что он не бродил по залу бесцельно, а всегда оказывался именно там, где хотел находиться, и действовал целеустремленно. Неудивительно,
— Вы намекаете на тайную встречу? — предположила она.
— Ну конечно. Мне только предстоит выяснить время и место. Вряд ли секретное рандеву состоится без столь важных деталей, — добавил он.
— Лорд Руан, вы не единственный мужчина в этой комнате.
— Леди Далби, я считаю себя образцовым кавалером.
— Разве эта оценка не зависит от женщины?
— Женщине от мужчины нужно лишь одно, и мы оба знаем, что именно.
— Финансовое обеспечение? — подняв брови, спросила она.
— О нет! — прошептал он, склоняясь к ней так, что его губы оказались лишь в дюйме от ее щеки. — Нечто, побуждающее в экстазе кричать от наслаждения.
Улыбнувшись, София отстранилась.
— Лорд Руан, то, на что вы намекаете, у меня бывает регулярно, однако благодарю за предложение. Оно демонстрирует вашу отвагу.
— Вот как? — Его губы скривились в усмешке. — Может быть, мне стоит продемонстрировать ее более открыто?
— Милорд, вы поражаете меня. Есть ли что-нибудь, на что вы не могли бы решиться?
— Нет, леди Далби, подобного не существует. — С этими словами он направился прочь, в толпу гостей.
Но разумеется, он пошел туда вовсе не бесцельно.
Крэнли также отнюдь не просто так вошел в оранжерею. К сожалению, он был не единственным мужчиной, пытавшимся пробраться туда. Там же находился и герцог Кэлборн, громким голосом доказывавший Джорджу Блейксли, что он имеет право войти в оранжерею, если уж она существует в этом доме.
Помимо Кэлборна, рядом слонялся маркиз Даттон, пытающийся убедить Джозайю впустить его, хотя чем оранжерея так его привлекла, для всех осталось загадкой. Каждый знал, что для Даттона ни малейшего интереса не представляли ни розы, ни Амелия, а больше ничего привлекательного там не наблюдалось. Разве что он хотел видеть Айвстона, но это предположение было просто смешным.
Как и весь нынешний вечер.
Пытаясь пробиться к стеклянным дверям, отделяющим оранжерею от гостиной, он столкнулся с герцогом Эденхемом.
Черт побери, еще один герцог! Сколько же их?
— Простите, — сказал тот, — скоро здесь соберется целая толпа. Я никак не ожидал такого.
— Кто же так постарался? — пробормотал Крэнли.
— А вы не догадываетесь? — усмехнулся Эденхем. — Разумеется, София. Это она устроила все это.
— У нее прекрасные организаторские способности, — усмехнулся Крэнли, понимая, что выглядит
— Разумеется, — с удовольствием пояснил Эденхем, словно это была самая обычная беседа в самых обычных обстоятельствах, что было далеко не так. — Происходящее весьма забавно, не правда ли? И невозможно увильнуть. Одно из тех светских событий, в котором необходимо принять участие, иначе будешь чувствовать себя ущербным до конца дней.
— Прошу прощения? Я вас не совсем понимаю. — Крэнли довольно неучтиво отодвинул мужчину, который по случайности весьма ощутимо толкнул его.
— Неужели? Но как это возможно? Ведь вы один из главных участников, лорд Крэнли, — почти игриво заявил Эденхем. — Мне не посчастливилось быть свидетелем того, как вы увлекли леди Амелию в оранжерею, но все только и говорят об этом. И еще о ее порванном платье. Естественно, никто не связывает вас с этим инцидентом, но какое развлечение для гостей! Поскольку обычно все эти балы чрезвычайно скучны, я могу лишь поблагодарить вас. Что вы обсуждали с ней? Полагаете, ваш брат сейчас касается тех же проблем?
— Черт возьми, — пробормотал Крэнли, рисуя в воображении Амелию среди роз, с припухшими от поцелуев губами.
Теперь он решительно направился к двери. Лишь взглянув на его лицо, Джордж и Джозайя сочли за лучшее пропустить брата, отчего среди гостей пробежал шумок: еще многие хотели попытать счастья с Амелией в оранжерее.
Господь всемогущий, что же он наделал! Он ни за что не втянул бы ее в это. Ему не следовало снова целовать ее. Он что, обезумел?
Но после того, самого первого раза разве он мог устоять?
Правда была в том, что он совершенно напрасно поцеловал ее в первый раз. И все же сомнение закрадывалось. Он не мог противостоять ее чарам. Это невозможно! Подтверждением тому явились два последних года. Неудивительно, что он находился в дурном расположении духа большую часть времени.
…Уже второй раз за вечер он вошел в тускло освещенную оранжерею. Но в этот раз Амелия, вместо того чтобы таять в его руках, смеялась прямо в лицо Айвстона, положив руки ему на грудь. Более того, они оба были в отличном расположении духа. И Амелия только что целовалась. Он точно знал это, никто лучше его не мог распознать это особенное выражение на ее лице.
Ему придется убить собственного брата. Может получиться чертовски неудобно. Дурацкая ситуация!
При виде Крэнли Амелия поспешно отступила от Айвстона. Правильно сделала, но слишком поздно.
— О, привет, Крэнли, — добродушно произнес Айвстон, даже не пытаясь придать своему лицу выражение сожаления или раскаяния, что, казалось, было бы логичным в такой ситуации. — Мы только что закончили собеседование. Полагаю, теперь леди Амелия знает обо мне все, что следует.
Проклятие!