Пари с будущим
Шрифт:
— Слушай, давай договоримся, что ты все-таки будешь мне верить, Вольдемар?
Его заплывшие глазки вспыхнули яростью, но я вовремя и ловко подлил ему в бокал из волшебной бутылочки. Тогда он фыркнул, и я продолжил:
— Я точно знаю, я просто уверен, что это не спам и что письмо написано осмысленно, в связи с Руськиным приглашением! Были и другие вещи, ну да ладно, это к делу не относится, — я решил не говорить Вольдемару про зеленый шар — это привело бы к тому, что он окончательно записал бы меня в умственно неполноценные. — А можно ли как-то отследить действия,
— Ну, можно. Прога-шпион есть специальная… Только ее-нах устанавливать надо было до, а не после, — он посмотрел на меня, и лицо его стало задумчивым-задумчивым. — Ну, в твоем случае — вместо…
Я не стал обижаться и налил ему на посошок. Прощаться и раскланиваться не стал — хватит ему и выпивки, уж больно заносчив парень. Конечно, он ничего не прояснил, но теперь я хотя бы точно мог знать, что атаки хакеров на мой злосчастный комп (кому он, на фиг, нужен-то?!) не было. Одновременно с этим все запутывалось еще сильнее, и матушка-паранойя, коброй подняв голову, снова завела гимн про шпионов на соседней крыше.
Увидев меня, Ленка успокоилась и под столом сжала мне руку, проявляя радость по поводу моего возвращения. Мне стало приятно, хотя я понимал, что просто являюсь спасением от занудства импотентов-литераторов, которые напрягали ее скучными темами.
— Поговорили? — осторожненько осведомился Рус.
— Ага, поговорили.
Он заметно удивился, но выспрашивать подробности того, как мне это удалось не стал.
И тут — наверное, это сон и я вот-вот проснусь! — в бар вплыло чудо. Истинное чудо, при виде которого заглохли наконец даже выпавшие из большого секса алкаши-литераторы.
Неторопливой походочкой к нашему столику приблизилась… та самая топ-топ-модель.
— Ну что, Русланчик, все отлично. Ты можешь готовиться к сюрпризу, — произнесла она глубоким голосом, от звука которого у меня тут же началось учащенное сердцебиение. И, кажется, не у меня одного — у всех присутствующих. Не считая, разумеется, Ленки. Когда вывеска и звучание совпадают в своем совершенстве, тогда, черт побери. Даже мужики начинают любить ушами!
— Пасиба, Стеллочка! — разлился елеем Аникин, целуя унизанную браслетами загорелую ручку. — Я так польщен твоей заботой, солнышко, ты даже себе не представляешь! Что бы я без тебя сегодня делал?
Ничего себе знакомые у Руськи!
Стеллочка взглянула на нас с Ленкой. В ее хоть и не идеальном, но тем самым и привлекательном лице, лишенном тени высокомерия, мелькнул интерес.
— Привет, ребята! — сказала она нам.
Ответ застрял у меня где-то в районе надгортанника.
— Стелла, это мой одноклассник Денис, а это его… подруга друга… жена друга… вдова его друга… Короче, это Елена. Она училась в нашей же школе, только в «а» классе.
— Да? А вы с Денисом в каком? — с легкой иронией уточнила дива, которой, как мне показалось, до синей лампочки, кто из нас кто, но которая из каких-то соображений старалась этого не проявлять.
— Мы — в «в», — не услышав насмешки в ее тоне, простодушно объяснил Руська. — Это Стелла, наш топ-менеджер. Как вы понимаете, Лена,
— Топ-топ-менеджер, — почти беззвучно добавила Ленка, пройдясь двумя пальцами по моей ляжке.
Стелла была, наверное, постарше нас, хотя внешне выглядела ровесницей. Ее зрелость читалась в движениях, в манере речи, в умении себя подать. Все же в Ленкином поведении, хоть она и успела испытать все тяготы взрослой жизни, до сих пор присутствовало много девчачьего легкомыслия по сравнению с Руськиным топ-менеджером. Но я не могу сказать, что это сравнение играло какую-то роль. Я сравнивал их без всякой задней мысли: они обе были мне симпатичны, только в отношении Стеллы я мог себя не одергивать при каждой осечке.
— Где работаешь? — подсаживаясь к нам и закидывая ногу на ногу, спросила блондинка Ленку, а Аникин, улучив момент, прошипел мне на ухо:
— Ее на самом деле зовут Дашкой, а фамилия у нее — настоящая, в смысле девичья — Малявко. Дарья Малявко. Она даже замуж фиктивно выскакивала, чтобы фамилию сменить, а то у всех ее родственников — еще хлеще: по отцовской линии, кроме Малявко, еще какие-то Сивокозы, а по материнской — Слюнины и Бильботкины, прикинь!
— Ты чё учил их, что ли? — подивился я Руськиной памятливости.
— Да как такое не запомнить! Зато сейчас она у нас Стелла Вейде: за латыша выходила и фамилию после развода оставила.
Тут блондинка и Лена посмотрели в нашу сторону, и Рус тут же снова расплылся масляной лужицей:
— Выпьешь с нами чего-нибудь, о, очаровательнейшая?
— Нет, нет, Русланчик. Ты обо мне не переживай, я сама разберусь. А кем ты в «Нирване» работаешь? — продолжая разговор с Ленкой, отвернулась очаровательнейшая Малявко-Вейде.
— Я дизайнер… по рекламным макетам в основном, но и иногда…
Стелла издала восхищенный возглас:
— Так это мы с тобой переписываемся уже два года?! Ты Елена Еремеева?!
— Так ты и есть та самая Стелла Вейде?! — в свою очередь воскликнула обрадованная Ленка.
— Ну всё, нашли друг друга два одиночества… Как тесен мир! — продекламировал Аникин, наливая из волшебной бутылочки, которая, по-моему, заканчиваться даже не собиралась. Или он как-то незаметно жестом фокусника подменяет их в процессе пития? После этого Руська снова припал к моему уху и прожужжал: — Никогда не носит нижнего белья! Протестировано лично!
Вовремя я успел проглотить Руськино пойло, иначе поперхнулся бы до смерти! Вот ведь гад озабоченный, так и норовит что-нибудь эдакое ляпнуть. Я же теперь о ее бесконечно длинные ножки все глаза поломаю…
Девушки как раз обсуждали какую-то там типографию, и прислушавшийся к их разговору Аникин заскучал:
— Сейчас стриптиз будет, это Стеллка мне такой сюрприз придумала.
— Что, стриптиз — тоже она?! — спросил я убитым голосом Шурика из «Кавказской пленницы», с похмелья узнавшего о развалинах древней часовни, и живо представил себе, как эта белокурая красавица-спортсменка начнет крутиться на шесте и доведет меня до апоплексического удара (если, конечно, этот трепач не наврал).