Пари с морским дьяволом
Шрифт:
Она замолчала, выжидательно глядя на Машу.
– Извинения приняты, – медленно проговорила та. – Кстати, если вас будет затруднять общение со мной, скажите прямо. Без реверансов.
– Да. Без реверансов, – подтвердила Наташа.
Развернулась и ушла, не говоря больше ни слова.
Когда Маша спустилась в свою каюту, Сергей уже оделся и готовился принять вахту.
– Как дела наверху? – Он поцеловал ее и отстранился. – Э-э, а что это у тебя с лицом? Что-то не так?
– Нет, все отлично. –
– Не ври. Выкладывай.
Маша посмотрела на мужа и решилась:
– Мне кажется, у нас на корабле человек с синдромом Аспергера.
Сергей проявил неожиданную осведомленность. Макар Илюшин, ходячая энциклопедия, когда-то прочел ему целую лекцию об аутизме, и кое-что из этой лекции осело в памяти Бабкина на удивление прочно.
– Это нарушение развития, – припомнил он. – Неспособность воспринимать эмоции других людей и выражать свои собственные. Очень модная болезнь, которой нынче награждают кого попало. Достаточно быть мрачной букой, и можешь называть себя гордым обладателем этого синдрома.
Маша покачала головой.
– У нее монотонная речь. Знаешь, как будто человек одну ноту тянет, только словами. И еще она выглядит немного… – она замялась, – бесчувственной.
– Как робот?
– Скорее, как зомби. Она пыталась объяснить мне, что ей тяжело общаться с несколькими людьми сразу. И даже извинялась. Но это выглядело так, словно я беседую с инопланетянином. А он не совсем понимает, зачем нужно все это говорить, но что поделать, такие уж у этих людишек ритуалы.
– Диагност ты мой недоделанный!
– Недоделанный, – согласилась Маша. – Но все это мне не нравится.
Сергей посмотрел на часы и поднялся с кровати.
– Мне пора: вахта не ждет.
Уже в дверях он обернулся.
– Слушай, а почему тебе это не нравится? Даже если допустить, что ты права.
Маша поморщилась. Короткий разговор с мужем, как всегда, подействовал на нее успокаивающе. Теперь она отчетливо понимала, что все это глупость, которую неловко даже подумать, не то что произнести вслух.
– Я внимательно слушаю, – напомнил о себе Сергей.
Она махнула рукой:
– Прости, это чушь. Я просто взбаламутила себя.
Бабкин всем лицом выразил живейший интерес, и Маша поняла, что без ответа он не уйдет.
– Я где-то читала, – нехотя сказала она, – что люди с синдромом Аспергера имеют повышенную склонность к насилию. Ты что-нибудь слышал про Мартина Брайанта? Ну, Австралийского Убийцу?
Старпом доверил Сергею стоять за штурвалом. Огромное колесо едва уловимо пахло лаком, как свежий паркет, и было не гладким, как он ожидал, а немного шершавым. Бабкин обхватил рукояти – и улыбнулся во весь рот.
Черт возьми, это было здорово!
Словно ты мальчишка, сбежавший с уроков и забравшийся на крышу через ржавую дверцу с навесным замком, который вечно подвыпивший дворник забывает запирать. Сидишь, свесив ноги с края крыши,
Бригантина летела, почти не замечая волн. Казалось невероятным, что один человек может управлять такой махиной.
Об этом Бабкин и сказал старпому.
– Один не может, – разочаровал его Диких. – Нет, если, скажем, штиль, то без проблем. А если штормит, то нужны двое как минимум.
Сергею остро захотелось, чтобы был шторм. Хотелось геройствовать, удерживать рвущийся из рук штурвал, кричать «трави помалу», что бы это ни означало, и потом, когда все закончится, одобрительно похлопывать товарищей по плечу.
«Фантазерус обыкновеникус, – подумала та часть Сергея, которая не опьянела от запаха волн и ощущения штурвала в собственных руках. – Заразился от Машки. Но ей-то простительно. А тебе, взрослому мужику, стыдно. Трави помалу, понимаешь!»
– Артем, что значит «трави помалу»?
– Значит, медленно отпускай.
Солнце плыло над морем, лежа на подушке из розовых облаков. «Снова не мои слова, а Машкины», – поймал себя Сергей. Его дед говорил, что, прожив с женой много лет душа в душу, временами стал думать ее мыслями. Раньше Бабкин не понимал, что это значит. Зато понял теперь.
У него самого все было просто. Солнце встает, облака бегут. Жизнь состоит из подлежащего и сказуемого. Все прочее – излишества. Оперативная работа к ним не располагала. В отделе Бабкина работали люди бесхитростные, понапрасну не рефлексирующие, и он был таким же.
Не стоит ничего усложнять. Это базовая стратегия выживания в том мире, где из самых лучших побуждений советуют: «Будь проще, и люди к тебе потянутся».
Но когда он ушел из оперативников, в его жизни возник Макар Илюшин.
В ответ на предложение «будь проще», Илюшин советовал: «Будь сложнее, и от тебя отвалятся те, кто проще». Умный, насмешливый, с невероятно развитой интуицией, он искал самые сложные пути и брезговал очевидными. Первые полгода совместной работы Сергей чувствовал себя как человек, ухвативший за хвост метеор и волочащийся за ним по галактикам.
Потом появилась Машка, рыжая Машка с веснушками и лисьими бровями, вечно обгоревшими плечами и такой улыбкой, что поначалу, когда она улыбалась, Сергей каждый раз хотел спросить: «Это вы мне?»
Не верилось, что подобное дарят просто так.
Потом не верилось, что она собирается выйти за него замуж.
Потом не верилось, что она его любит. Причем ежедневно любит! Всегда! Нет, необъяснимо.
Машка трудилась сценаристом, придумывала сюжеты для детской передачи. Заодно понемножку писала рассказы для детей. И, конечно, наотрез отказывалась обходиться одними лишь подлежащими и сказуемыми, когда в мире есть столько разнообразных определений, дополнений и обстоятельств.