Парижские могикане. Том 2
Шрифт:
За один день новоселы совершенно обжились здесь, и никто, даже Броканта, не вспомнил о жалком чердаке на улице Трипре.
На следующий день их навестил Петрус.
Он зашел узнать, как они себя чувствуют.
Петрус явился свидетелем всеобщего ликования, в том числе собак в своей конуре и вороны на своей колокольне.
Однако Броканта была несколько обеспокоена тем, что потребует Петрус (она вполне допускала это) в обмен на всю эту благодать, дарованную им от имени феи Кариты.
А Петрус лишь попросил позволить Рождественской Розе позировать в его мастерской, причем был согласен на присутствие либо Броканты, либо Баболена, либо их обоих.
Рождественская Роза, еще не вполне понимая, чего от нее хотят, сейчас же согласилась.
Броканта обещала дать ответ на следующий день: она хотела кое с кем посоветоваться.
Петрус предоставил ей полную свободу действий.
Посоветоваться старуха собиралась с Сальватором.
Не успел Петрус уйти, как Баболен бросился на Железную улицу, чтобы перехватить Сальватора и пригласить его, как только у него выдастся свободная минутка, навестить их в» доме феи «.
Сальватор пришел в тот же день.
По его мнению, Рождественская Роза могла оказать Петрусу услугу, о которой тот ее просил.
Рождественская Роза всегда казалась Сальватору тонкой и изысканной натурой. В ее стремлении ко всему яркому угадывался художественный инстинкт.
Она могла только выиграть от общения с такими блестящими личностями, как Петрус, Жан Робер, Людовик и Жюстен, олицетворявшими живопись, поэзию, науку и музыку.
А относиться к Рождественской Розе они будут как к сестре — на этот счет Броканта могла быть совершенно спокойна.
И Сальватор предложил Броканте, не ожидая повторного визита художника, пойти к нему первой.
На следующий день, в десять часов, девочка и старуха уже стучались к Петрусу.
Когда дверь отворилась и Рождественская Роза увидела его чудесную мастерскую, она вскрикнула от радости и изумления: мастерская поразила ее даже больше, чем комната Броканты и даже ее собственная.
Прежде всего тем, что со всех сторон на нее смотрела фея Карита в самых разных нарядах; кроме того, здесь было множество предметов, совершенно ей незнакомых: она не имела понятия не только об их назначении, но даже не представляла, как они называются.
Девочка с жадностью расспрашивала о каждой неизвестной вещи.
Но, кажется, узнала фортепьяно: ее пальцы коснулись клавиш, и она взяла несколько аккордов; это свидетельствовало о том, что в прошлом девочка занималась музыкой.
Но почти тотчас, будто охваченная каким-то страшным воспоминанием, она опустила крышку и отошла от инструмента.
Потом ей захотелось посмотреть, как Петрус работает.
Петрус взялся за кисть.
Девочка радовалась, удивляясь тому, как под его рукой оживали окружавшие их предметы.
Художник стал объяснять, чего он хочет от нее.
Петрус мог бы не просить Рождественскую Розу ему позировать: она сама готова была умолять его об этом.
Итак, они очень скоро обо всем договорились.
Рождественская Роза начнет позировать в тот же день; в последующие дни он будет присылать за ней экипаж, и она станет приезжать либо с Брокантой, либо с Баболеном.
В тот же день она снова увиделась с Жаном Робером и Жюстеном. Она видела их раньше у Броканты (это было, как помнят читатели, в день похищения Мины).
На следующий день в мастерскую зашел Людовик.
По просьбе Сальватора молодой врач самым тщательным образом осмотрел девочку.
Она была хрупкой, слабенькой, но все органы были здоровы. Людовик прописал режим, и Сальватор приказал Броканте неукоснительно выполнять его.
Неделю спустя Рождественская Роза, руководимая Жюстеном, уже знала все ноты и начала исполнять простенькие пьески.
Правда, занимаясь музыкой, она скорее вспоминала известное, нежели узнавала новое.
Кроме того, под руководством Жана Робера она выучила наизусть несколько самых красивых стихотворений Ламартина и Гюго и читала их с большим чувством, что было просто удивительно.
Наконец, она ежеминутно напоминала Петрусу о его обещании научить ее рисовать.
В тот день, когда мы застали ее позирующей в мастерской Петруса, проходил уже десятый сеанс.
Сальватор заглядывал почти ежедневно. Случилось так, что в этот день он впервые пришел с собакой: Петрус попросил привести Ролана, так как хотел изобразить его в пустующем углу полотна, посвященного Миньоне.
Мы видели, чем закончилась встреча Ролана с Рождественской Розой.
На следующий день, около восьми часов утра, в тот момент как Рождественская Роза поднялась с постели, в дверь трижды постучали, и Баболен пошел открывать: в его обязанности входило впускать посетителей, так как он был младше всех и его комната была расположена ближе других от входной двери.
Тотчас раздался его возглас:
— Это наш друг, господин Сальватор!
Имя Сальватора, всегда производившее в их доме магическое действие, в ту же минуту было радостно подхвачено Брокантой и Рождественской Розой.
— Да, сорванец, это я, — подтвердил Сальватор. Сальватор вошел, и девочка бросилась ему на шею.
— Здравствуйте, господин Сальватор! — обрадовалась она.
— Здравствуй, дитя мое, — отвечал Сальватор, внимательно вглядываясь в ее порозовевшие щечки; румянец свидетельствовал о том, что либо она стала поправляться, либо у нее начиналась лихорадка.
— А где Брезиль? — спросила девочка.
— Брезиль устал: он бегал всю ночь. Я приведу его в другой раз.
— Здравствуйте, господин Сальватор, — в свою очередь приветствовала гостя Броканта; она обнаружила в своей комнате зеркало и вот уже несколько дней как сочла за благо причесываться. — Эге! Какому счастливому случаю мы обязаны удовольствием принимать вас у себя?
— Сейчас скажу, — отвечал Сальватор, оглядываясь по сторонам. — А пока скажи-ка, Броканта, как ты себя чувствуешь на новом месте?