Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски
Шрифт:
Когда напряжение и усталость все чаше заставляют делать ошибки, прерываю работу и наливаю себе в бокал густого чуть сладковатого испанского бренди, купленного в супермаркете. Снимать стрессы и напряжение таким образом вошло в привычку, тем более что алкоголь вообще составляет важную часть нашей работы.
Передохнув, снова шныряю по информационным сетям, просматриваю базы данных газет, пытаюсь влезать и действительно влезаю в закрытые для постороннего компьютерные сети. И все с одной только целью — как можно больше узнать о скромном институте на
В каждом человеке скрыта масса пороков, неразличимых с первого взгляда. Например, уДжой кошмарная привычка водить пальцем по моей груди. Я ежусь, стараясь, чтобы мои телодвижения не выглядели слишком вызывающими. Мы провели в номере Джой почти всю ночь, и мне кажется, что давно уже пора сосредоточиться на предстоящем дне. Но у Джой другие намерения.
— Прекрати, я боюсь щекотки.
Опершись на локоть, Джой лежит рядом и не обращает на мои слова внимания. Вместо этого она еще некоторое время рисует вензеля, и, наконец, прижимается ко мне так, что ее маленькая смуглая грудь оказывается у моих губ. Осторожные попытки выскользнуть из-под одеяла мне не удаются.
— Джой, милая, давай вставать. Мне надо ехать. Ну, пожалуйста. Ты меня прости, но мы с тобой уже столько…
— Подожди, лентяй, я хочу тебе кое-что рассказать. Помнишь, ты говорил о петиции, которую тебе показывал Азат? Так вот, я поговорила со слушателями-арабами. Ты оказался прав, эту петицию им дал один из преподавателей. Как же его зовут? Седой такой, смешной, он у вас лекции по экономике читает.
От неожиданности я резко сажусь на постели, так что Джой едва не слетает на пол.
— Йост?! Не может быть, он не занимается политикой. Тихо читает себе лекции и сразу уходит домой. Я даже ни разу не видел, чтобы разговаривал со студентами. Вот уж воистину тихий омут. Аты уверена, что именно Йост, а не Ханс? Ведь член парламента именно он.
— Осторожней, ты меня уронишь. Уверена, я никогда ничего не путаю. Это еще не все, я узнала от вашего младшего куратора Карин кое-что о семейной жизни Йоста.
Когда Джой заканчивает свой короткий рассказ, я продолжаю молчать, уставившись в потолок.
— Что, Алекс, интересные новости? То-то же. Я заслуживаю награды.
Мои категорические возражения застревают в горле, так как мой рот Джой закрывает поцелуем. После недолгого трепыхания я сдаюсь. Есть женщины, которые умеют добиться своего.
Йост — тот самый преподаватель, который читал лекцию по экономическим учениям в день моего приезда. И которого я видел у входа в здание на Мауритскаде в Амстердаме. С неделю назад после занятий Йост подходил ко мне.
— Алекс, с удовольствием пообщался бы с тобой, но все не хватает времени. Я ведь два раза был в Москве. Может быть, заглянешь ко мне как-нибудь на неделе? Я живу один, так что можешь приезжать в любой день, только предварительно позвони.
Это самый колоритный тип из тех, что я встретил в институте. Он игнорирует условности и на работу ходит в одеждах свободного художника, отдавая предпочтение просторным холщевым рубахам и штанам. Он весь — противоположность тем, кто являются официальными руководителями семинара и института в целом.
Йост более всего походит на простодушно-неприкаянного клоуна. Легкая напряженность в наших отношениях проскользнула только раз. На одном из общих ужинов нашей группы мы оказались рядом. После очередной моей шутки Йост, копаясь по обыкновению в груде овощей на своей тарелке, сквозь зубы заметил.
— Вы, я заметил, постоянно стремитесь насмешить окружающих. От этого один шаг до того, чтобы стать клоуном. Не пытаюсь обидеть, скорее делюсь горьким опытом, полученным в школьные годы. Я был клоуном нашего класса. У меня остались самые горькие воспоминания.
— Йост, шутовство — одна из древнейших и самых безопасных форм демонстрации интеллектуального превосходства и эмоциональной неуязвимости. С этой точки зрения ваше замечание меня нисколько не задело. Кроме того, иметь своим гербом сову и зеркало совсем не зазорно. Тем более в вашей стране.
— Какую сову, какое зеркало?
— Ай-ай, Йост, ведь это сим волы Тиля Уленшпигеля, вашего национального героя. Они, насколько я знаю, изображены и на могиле Тиля. Правда, таких могил две, но это уже детали.
— Хорошо-хорошо, Алекс, сдаюсь. Считай, что по крайней мере интеллектуальное превосходство ты доказал.
Этот разговор остался в памяти потому, что для меня способность заболтать и рассмешить собеседника или даже группу людей — обязательный элемент профессии. Кроме того, любой психолог подтвердит, что шутовство, о котором применительно к себе упомянул Йост, — одна из наиболее распространенных уловок для маскировки внутренних проблем, разлада с внешним миром. Всего лишь разлада, дисгармонии и, конечно, совершенно не обязательно склонности к злодейству. Но, в сочетании с неожиданной неприязнью в гол осе моего собеседника, этот диалог заставил меня еще раз обратить внимание на скромного преподавателя экономики.
Так или иначе, я менее всего ожидал, что именно Йост окажется вовлечен во что-либо, даже отдаленно напоминающее незаконную деятельность. Его появление на Мауритскаде мне показалось стечением обстоятельств, и принципиального значения я ему не придавал. Но рассказ Джой заставляет по-другому оценить события. И коли уж вероятность связи Йоста с моими оппонентами существует, ничто не мешает мне воспользоваться его любезным приглашением.
После занятий, купив пакет разнообразных фруктов, я еду к Йосту в район Рустенбурга. Ни вина, ни пива везти не имеет смысла: Йост вегетарианец и, насколько я понял, безнадежный трезвенник. Короче говоря, вечер пропал. Вместе с тем, беседа может принять такой оборот, что будет полезнее оставаться трезвым. Кроме того, я нарушил договоренность, не сделав предварительного звонка, — кто знает, кого, в свою очередь, захочет предупредить о моем визите Йост.