Парни в бронежилетах
Шрифт:
– Я помню, – Ширвани отвечает угрюмо. Ему это задание совсем не нравится, и он не старается скрывать свое настроение. Он не будет, как Пын, верным... Он только делает то, что ему приказали...
Ширвани уходит вслед за Тахиром, выждав только пару минут, чтобы их не видели вместе.
Термидор смотрит из-за шторки, как выходят первый и вскоре второй. Пошли в разные стороны. Это правильно. Ширвани посмотрел, куда направляется Тахир, и не захотел идти тем же путем. Тахир выглядит скромным зачуханным провинциалом, теряющимся среди московских улиц и столичного многолюдья. Это правильно. Он таким и должен выглядеть. А Ширвани смотрится
– Мы с тобой тоже пойдем погулять, – говорит Термидор Пыну. – Вместе... Ты кто по документам?
– Кыргыза из Оша...
– Это плохо... – Термидор показывает свою информированность. – Каждый милиционер знает, что через Ош идет путь наркоторговцев. Не продумали... Но у тебя наркоты с собой нет, я полагаю...
– Нета...
– А оружие?
– Ножика... Арбуза резать... Какая кыргыза без арбуза... – Пын достает из кармана нож-бабочку, такой можно купить в каждом киоске.
Термидор берет нож в свои руки, раскрывает, пробует лезвие. Таким ножом бриться можно, не то что резать арбузы. Как у настоящего боевика, отношение к оружию у Пына трепетное. Если уж ему разрешено иметь с собой только такой несерьезный нож, то нож этот должен быть отточен до предела. Правильно...
– Тер... Кагда работа будем? – интересуется Пын.
Для китайца он слишком уж нетерпеливый. Хотя если посмотреть на это дело по-другому, то можно сказать, что Пын трудолюбивый, как настоящий китаец.
– Сегодня ночью. К утру я жду от каждого по пальцу...
– Моя может сейчас сходить... Сколька надо пальца?
– Не надо сейчас, – усмехается Термидор. – Вся прелесть этого дела в том, что работаем все одновременно. Тогда мы и нагоним на москвичей страх!.. Большой страх... А первыми будут... Ширвани придет, он расскажет... Первыми будут чеченцы...
– Зачем чеченца? Чеченца воюет...
– Если бы все они воевали... Много таких, кто карман набивает, а помогать войне не хочет... Сегодня нам дадут адреса. Надо будет их навестить...
– Страх для чеченца будет? Кусаться захочет?..
– Злость у чеченцев будет... И кусаться они тогда все пожелают... А потом... на следующую ночь... будут русские... И все будут говорить, что это чеченцы мстят за своих... Понимаешь? Мы их хорошо стравим... Как собак... Пусть грызутся... Чем больше грызня, тем больше шума. Международного. Этого шума уже и в Лондоне, и в Копенгагене ждут. Позаботятся, чтобы эхо хорошее пошло... А мы будем свое дело делать. Мы будем здесь делать страх. Понимаешь, что такое фабрика страха? Вот ты – чернорабочий фабрики страха...
– Моя не черный... Моя желтый, – не понимает Термидора Пын и даже слегка губы надувает в обиде. Он не любит, когда его считают равным неграм, рядом с которыми он воевал. Термидор и сам не слишком высокого мнения об африканских вояках. Его смешит их привычка стрелять, упирая приклад в бедро вместо бицепса. И совсем не нравится их психика. Африканцы не видят ничего зазорного в том, чтобы убежать, тогда как арабу, берберу, белому или китайцу после бегства бывает стыдно. Но сейчас Термидор говорит о другом и растолковывает:
– Как тебе объяснить?.. Кули [27] ... Кули фабрики страха...
– Нета... Моя не кули, моя – мастер...
– Вот и хорошо. Значит, ты будешь мастером фабрики
Пын уже забыл секундную обиду и откровенно улыбается, как лотос цветет. Ему очень нравится быть таким мастером. Термидор тоже слегка улыбается. Ему, в свою очередь, нравится этот слегка простодушный на первый взгляд китаец. С таким приятно беседовать и чувствовать себя при этом большим человеком. Человеком, который может просто так, авансом наградить другого званием мастера.
27
Кули – в Китае и некоторых странах Юго-Восточной Азии носильщик, грузчик, чернорабочий.
– Давай собираться, – говорит Термидор. – Мне надо купить телефон.
– Твоя же был телефона...
– В багаже остался... А мне надо срочно позвонить в Италию. Ты был когда-нибудь в Италии?
– Нета... Моя в Европа не ездит... Дальше Албания – нет-нет... Там полиция глупый... Пристает... Ножи на китайца точит...
Термидор и так хорошо знает, что Пын воевал в АОК [28] . По слухам, неплохо заработал, охраняя пути переброски наркотиков в Европу. Может быть, и сам что-то перебрасывал. Не такой он простой, каким хочет казаться.
28
АОК – Армия освобождения Косово, бандитские формирования албанцев и наемников; больше занимались тем, что грабили и уничтожали мирное сербское население, чем воевали с сербскими воинскими подразделениями; известны как организаторы наркомаршрутов в Германию и Италию.
– А что тебя в Албанию занесло?
– Торговал мало-мало... Посмотреть хотел...
Все правильно. Пын не из болтливых. Не много расскажет о своей жизни. И отнюдь не по причине отсутствия красноречия.
2
Ангел называет сыну адрес. Тот самый, откуда минувшим днем его начали вести «шныри» детективного агентства. Сережа знает, где это – две остановки на метро.
– Я еду... Пока я в дороге, попроси вашего Доктора посмотреть через спутник интересующую нас трубку...
– Он уже смотрел. Трубка выехала за город на поезде с Ярославского вокзала. И сейчас удаляется от Москвы. Вот мне подсказывают... Нашего аналитика сильно беспокоит этот факт, потому что он не вписывается в развитие его сценария...
– В наш сценарий тоже не вписывается... Никак... Этого просто быть не может...
– Мы узнаем по времени, какой поезд ушел... Подожди секунду, Доктор смотрит расписание. Вот... Поезд в Иваново... Это не устроит?
– Нет. Категорично...
– Значит, будем согласовывать варианты. Доктор просит, чтобы ты захватил с собой женщину с бархатистым голосом.
– Это невозможно. Она занята другим делом... Я еду...
Сережа кладет трубку и смотрит на Таку.
– Что-то случилось? – Таку чувствует по взгляду, что приятную новость Сережа ей не сообщит.
– Трубка села на поезд до Иваново. Это другая область... И сейчас удаляется от Москвы...
– Эх... – Таку вдруг стукает себя по лбу. – Трубка, вероятно, была в той сумке, что Термидор бросил... Он наверняка предполагает, что его могут отследить по трубке...
– Не настолько он грамотный, – возражает Лари. – Я убеждался... Из тысячи человек только два знают, что можно проследить любую трубку... Даже без спутника, просто через оператора... Все спецслужбы, милиция и полиция стараются этого не афишировать...