Партизаны
Шрифт:
– Лейтенант, – это был очень подтянутый, очень симпатичный и очень молодой лейтенант.
– Лейтенанты не отдают приказы майорам, – сказал Петерсен.
– В настоящее время вы мой пленник.
– В таком случае это следовало сообщить мне. Но даже если я пленник, каковым официально пока не являюсь, задержал меня майор Киприано. Он относится ко мне, как к очень важному пленнику, которого нельзя ни в чем ущемлять, Так что предупредите своих людей: если кто-нибудь попробует это сделать – я отниму у него оружие и разобью о его
Минуту поговорив с Алексом, Петерсен прошел за стойку бара, достал бутылку вина и стакан. Все это он проделал, не сводя глаз с лейтенанта, который в это время, должно быть, соображал, что ему позволяют таинственные Женевские соглашения. Майор присел за стол рядом с Джордже. Они принялись негромко беседовать и продолжали разговор до тех пор, пока в столовую не вошли Киприано, трое его Людей и Иосип с супругой. Итальянец выглядел менее жизнерадостным и уверенным, улыбка на его лице настолько угасла, что Киприано можно было назвать даже угрюмым.
– Рад видеть, что вы здесь не грустите, – сказал он.
– Для грусти нет повода. Нас лишь немного раздосадовал неожиданный подъем, – Петерсен наполнил вином стакан. – Но мы не злопамятны. Присоединяйтесь к нашей компании, майор. Это будет самый изящный способ принести нам свои извинения.
– Спасибо, воздержусь. Хотя вы правы – мне приказано перед вами извиниться. Я только что говорил по телефону...
– С «мудрецами» из штаба вашей разведки, конечно.
– Да. Как вы догадались?
– Откуда же еще поступает дезинформация? Мы с вами – коллеги, подобное постоянно происходит повсюду.
– Приношу свои искренние извинения за доставленные неудобства, вызванные глупой ложной тревогой.
– Что за тревога?
– Из римской штаб-квартиры пропали важные документы. Какой-то умник в штабе генерала Гранелли – не знаю пока, кто именно, – решил, что они попали в руки вам либо одного из членов вашей группы. Сверхсекретные документы.
– Пропадают всегда секретные документы, – философски заметил Петерсен. – У меня с собой есть кое-какие бумаги, но, уверяю, я их не выкрал. А насколько они важны или секретны, мне неизвестно.
– Я информирован об этих бумагах, – Киприано махнул рукой и улыбнулся. – Думаю, вы пони маете. Нет, пропавшие документы, якобы более важные и секретные, никогда не покидали римского сейфа. В штабе просто ошиблись.
– Могу я спросить, что это за документы?
– Можете. Но больше я вам ничего не скажу"– Киприано
– Всего доброго, – Петерсен пожал протянутую руку. – Передавайте привет полковнику Лунцу.
– Хорошо, передам, – Киприано замер. – Но я не знаю никакого полковника Лунца.
– Тогда передавайте привет Алессандро.
– Передам ему больше, чем привет. – Киприано повернулся к Иосипу и также пожал ему руку. – Огромное вам спасибо, сеньор Пижаде, за помощь. Мы не забудем этого.
...Первой после ухода Киприано нарушила затянувшееся молчание Зарина.
– "Спасибо, сеньор Пижаде... Вы очень помогли, сеньор Пижаде... Мы не забудем, сеньор Пижаде..."
Иосип озадаченно посмотрел на нее, затем взглянул на Петерсена.
– Юная леди разговаривает со мной?
– Думаю, она обращается сразу ко всей компании.
– Не понимаю, – пробормотал Иосип.
– Скорее всего, она тоже. Юная леди, как ты ее назвал, видимо, подумала, что это ты дал знать по телефону майору Киприано о нас и провел его сюда, да еще предоставил ключи от комнат. А может, она пытается отвести от себя подозрения.
Зарина хотела что-то сказать, но ей помешала Мария, глаза которой сверкали от ярости. В три прыжка она очутилась около девушки.
– Такая хорошенькая мордашка, – прошипела она, – такая нежная кожица. А у меня длинные ногти! Хочешь, я раздеру тебе ими физиономию! Ты оскорбила честь моего мужа. Или тебе хватит нескольких оплеух? – Марии Пижаде не надо было учиться искусству презрения. Ее атака повергла Зарину в шок. – Солдат приставил пистолет к моей шее и дал Иосипу три секунды на то, чтобы он принес запасные ключи. Разве с ним так поступили бы, если бы он сделал то, в чем ты его обвиняешь?
Онемевшая Зарина медленно покачала головой.
– Но ты все еще думаешь, что Иосип предал вас?
– Нет... Уже так не думаю... Не знаю, что и думать... Прости меня, Мария... Очень прошу, прости... – Зарина попыталась улыбнуться. – На меня тоже наставили пистолет, только не к шее, а к уху. Это не способствует ясности мыслей...
Холодная ярость на лице Марии сменилась сперва задумчивостью, затем сочувствием. Неожиданно она обняла девушку и провела ладонью по ее волосам.
– Наверное, никто из нас не способен сейчас ясно мыслить. Джордже, – Мария взглянула через плечо Зарины, – что вы на это скажете? – – «Сливовица», – решительно отозвался толстяк. – Отличный способ прояснить мысли. Если вы прочтете на бутылочной этикетке «пелегрино»...
– Профессор, – прервал его Иосип. Он почесал иссиня-черный, небритый подбородок, – если Зарина и я невиновны, то кто сообщил итальянцам о вашем присутствии. Ты подозреваешь кого-нибудь, Петер?