Паруса смерти
Шрифт:
— И если опасен…
— Я убью тебя не задумываясь, братец.
— Не сомневаюсь.
— Приятно разговаривать с понимающим человеком. Твоя экспедиция, насколько я понимаю, лопнула. Во всех отношениях. И люди перебиты, и корабли разбежались, и Люсиль рехнулась. По-моему, имеет смысл посидеть на месте, подумать.
— Насколько я понимаю, в любом случае — другом ты меня сочтешь или врагом — я останусь твоим пленником.
— Вот здесь ты абсолютно прав. Отпустить на волю такую сильную и мстительную тварь, как ты, было бы с моей стороны величайшей глупостью. Сейчас тебя отведут в твою келью, там тебе предстоит провести ближайшие месяцы. А может быть, и годы.
Глава девятая
Дидье оказался прав только наполовину. Олоннэ препроводили в келью, но провел он там всего несколько часов. А потом произошло следующее. Лежащему на уже описанном ложе капитану послышался какой-то шум за дверьми его узилища. Потом дверь отворилась, и он увидел капитана Ибервиля, за спиной которого маячила заросшая густой щетиной физиономия Беттеги.
Оба улыбались.
Олоннэ вскочил на ноги.
— Скорее, капитан! — прошептал Ибервиль и сделал энергичный жест, показывающий, что ноги, на которые вскочил Олоннэ, пора уносить.
Брат говорливого патера не заставил себя долго уговаривать. Натянув сапоги, он бросился вслед за своими спасителями. На пороге кельи споткнулся о тело индейца. Индеец лежал в луже крови, но у Олоннэ не было ни времени, ни желания выяснять, каким именно образом эта кровь из него выпущена.
Оказавшись снаружи длинного каменного строения, в котором помимо его кельи имелись, надо понимать, еще и иные хорошо изолированные помещения, Олоннэ, оглядываясь, спросил у своих подчиненных, что, собственно говоря, происходит.
— Некогда, — сказал Ибервиль, тоже оглядываясь. — Надо сначала выбраться из этой милой деревеньки. У них тут какие-то неприятности, надо этим воспользоваться.
В подтверждение слов Ибервиля раздались мушкетные выстрелы на противоположном конце редукции. Беглецы двинулись в сторону, противоположную той, где разворачивались сопровождаемые стрельбой события.
По улицам время от времени пробегали вооруженные индейцы, из камышовых хижин выглядывали любопытные детские глаза. При появлении на их пути первого вооруженного аборигена корсары, естественно, напряглись, но он проследовал мимо.
— Он не получил приказа за нами следить, поэтому мы для него как бы не существуем, — сказал Олоннэ. — Мой брат, здешний жрец, кое-что мне рассказал о нравах местных жителей.
— Понятно, — ответил, усмехнувшись, Ибервиль, — не знаю, как кому, а мне эта черта здешних дикарей нравится.
Они двигались наугад, но, как выяснилось вскоре, довольно правильно. Сделав три или четыре поворота, беглецы оказались у земляного вала, укрепленного сверху деревянным частоколом. На расстоянии шагов в двадцать друг от друга вдоль этого частокола стояли индейцы, вооруженные копьями. Повернувшись спиной к домам поселка они что-то высматривали в окружающих редукцию маисовых полях.
— У нас есть какое-нибудь оружие? — поинтересовался Олоннэ.
— Несколько ножей. — Беттега продемонстрировал, сколько именно. — Мы забрали их у наших охранников.
— Слушай, — сказал Ибервиль, — а может быть, нам и здесь стоит изобразить из себя привидения и эти идиоты на нас не обратят внимания?
— Не будем рисковать, лучше прирежем парочку и перелезем через ограждение, — высказался Беттега.
Капитан согласился с телохранителем.
— А как мы их убьем?
— Вот так, смотри, Ибервиль.
Олоннэ взвесил на руке один из ножей и швырнул в спину одному из стражей. Тот умер, так, видимо, и не поняв, что произошло. Беттега последовал примеру капитана, его бросок, правда, получился менее удачным, раненный его ножом индеец что-то закричал, валясь на колени. Стоявшие неподалеку стражники с нескрываемым удивлением посмотрели на своих издыхающих товарищей.. Чтобы понять, что происходит нечто неподобающее, им потребовалось секунд пять, а то и десять. За это время, выбежав из-за окраинной хижины, корсары успели добраться до ограды и вскарабкаться на нее. Успели даже перепрыгнуть на ту сторону и съехать в довольно глубокий ров, выкопанный сразу за частоколом.
Когда они начали карабкаться по противоположной стене рва наверх, над остриями частокола показались индейские головы и над оградой вознеслись длинные копья. Олоннэ отчетливо ощутил холодок входящего в незащищенную спину металла. Если бы индейцы пустили в дело свои метательные орудия сразу, три корсарских трупа остались бы лежать во рву. Но индейцы медлили, и спасшиеся беглецы так до конца своей жизни и задавались вопросом — почему? Вероятнее всего, ждали распоряжения от какого-нибудь из своих касиков. Через них патеры в редукциях управляли всей жизнью. И тот из них, кто отвечал за порядок на этом участке внешнего ограждения, припозднился. Корсары выкарабкались из рва. Раненного в левое плечо Беттегу Ибервиль и Олоннэ выволокли за здоровую руку и вместе бросились к зеленым зарослям маиса, переходящим в зеленые заросли джунглей.
Побег удался.
Как ни странно, это случилось благодаря испанскому полковнику Герреро, тому самому, что одолел корсарскую армию при помощи двойной засады в Горловине. Не найдя среди убитых вожделенного трупа со сросшимися бровями, он бросился на его поиски. Индейцы гуарани, враждебно относившиеся к факту существования на их землях непонятной редукции, подсказали полковнику, где нужно искать интересующих его беглецов. Охотники гуарани видели, как касик из редукции захватил в плен троих бледнолицых.
Герреро помчался к иезуитскому поселению. Но его нетерпение сыграло с ним плохую шутку. Он просто-таки набросился на патера Дидье с требованием выдать ему троих корсаров, доставленных накануне в редукцию его индейцами. Надо заметить, что иезуитские поселения пользовались в определенной степени правами экстерриториальности и были неподотчетны местным испанским властям. (Да простится мне этот набор современных канцеляризмов, но в данном случае это самый короткий путь к сути дела. ) Патер Дидье в полной мере воспользовался своим правом не выдавать полковнику то, что принадлежит по праву редукции. Полковник в ответ заявил, что в таком случае он возьмет силой то, что ему отказываются отдать добром.