Парусам нужен ветер
Шрифт:
— Коржик! Коржик! — закричал я, потому что увидел и сразу узнал его. Конечно это был он — коричневый и с чёрной гривой. Только он стоял, смотрел в землю и будто не слышал, как я ему кричу. Может, он меня забыл? А может, он просто устал, потому что к нему была прицеплена телега на таких толстых резиновых колёсах? Конечно он устал. Конечно он меня узнал и тоже обрадовался, только про себя.
Мы стали угощать Коржика. Он брал у нас хлеб прямо с ладоней. И губы у него были такие мягкие и тёплые. А на нижней губе несколько жёстких волосков. От них моей ладошке становилось немного щекотно.
Толька прыгал от радости, что Коржик берёт у него хлеб и сахар и совсем не кусается.
— Глупый, — сказал я, — зачем же он будет кусаться, если ты его угощаешь как друга.
— Зачем, зачем… Вон у него какие зубы!
— Такими зубами, если хочешь знать, очень здорово пережёвывать пищу.
У нас кончился хлеб и сахар, и мы стали гладить Коржика по лицу. Коржик уткнулся мне прямо в шею. Я стоял и не шевелился. Я стоял и чувствовал, какой он весь тёплый и живой.
— Вовка, вы шепчетесь, — сказал Толька, — а тут муха хочет укусить Коржика в глаз.
Я посмотрел — и правда. На длинной ресничке Коржика, как на веточке, сидела муха. Толька стал изо всех сил дуть, чтобы её согнать. Муха испугалась ветра и улетела, а мы с Толькой стали смотреть Коржику в этот глаз. Он был большой и тёмный. Он был весь, как тёмная, глубокая вода. И ещё в Коржикином глазу мы увидели себя, как мы стоим рядом и у Тольки — рот до ушей.
— Ну, чего уставились?! — услышали мы вдруг.
Это был не дядя Николай, а какой-то совсем незнакомый дядька.
— Муха хотела укусить Коржика в глаз, а мы её согнали. Вот, — сказал Толька.
— За муху спасибо, — дядька стал поправлять ремни на Коржике, — только мою лошадь зовут Пчёлка.
— Какая Пчёлка?! А где Коржик?! — крикнул я.
— Не знаю, где ваш Коржик. Садитесь — прокачу.
— А она у вас подкована? — спросил я.
— А ты как думал. На неподкованной ездить — значит лошадь не жалеть.
Но мы с Толькой не сели. Мы пошли домой.
— Эх… не Коржик оказался. А я-то думал…
— Ну и что, что не Коржик?! Пчёлка — тоже хорошая лошадь! — сказал Толька. — И как похожа на него — почти Коржик. Ведь правда?
— Правда…
— И чего ты расстраиваешься? Я вот с одной Пчёлкой подружился, а ты ещё и с Коржиком. Тут радоваться надо, что так повезло — сразу две лошади.
— Толик, может, дядя Николай работает с Коржиком в другом месте? Может, ещё и к нам приедут?
— Конечно! Я как увижу — сразу тебе скажу.
— Интересно, дядя Николай подковал Коржика?
— А ты как думал?! На неподкованной ездить — значит лошадь не жалеть! Сам же слыхал! — сказал Толька и положил мне на плечо свою руку.
"Морской бой"
Юрка собрал нас всех и сказал:
— Я смотрю, мучаетесь вы бездельем. Слоняетесь по двору, как три богатыря на пенсии. А ведь вы ещё совсем молодые. Ещё только начинаете жить. Вот я и решил занять вас тимуровской работой. Знаете, что это такое?
— Нет, не знаем, — сказал я.
А Вадик сказал:
— Знаем. Это помогать, кому трудно и тяжело.
Юрка хлопнул Вадика по плечу.
— Приятно иметь дело с понимающим человеком! Ну как? Берёмся помогать?
— Конечно берёмся! — обрадовался Борька. — Кому помогать?
— Помочь надо мне.
— Тебе?.. — удивился Вадик. — Ты что — больной?
Юрка взял Вадика за воротник.
— Ну ты… самый умный! Послушай. У меня сегодня мамахен из Тулы возвращается. Надо навести порядок в квартире.
— А Мамахен — это ваш родственник? — спросил я.
— Это я тебе потом растолкую, а сейчас слушай внимательно, — отвечает Юрка. — Почему я обратился к вам за помощью? Дело в том, что я тоже занят тимуровской работой. Какой? Помогаю Мишке. Знаете Мишку?
— Ещё как знаем.
— Ну так вот. Между нами говоря, этот Мишка в математике ни бум-бум. Не соображает. — Юрка постучал пальцем себя по голове, будто по пустому ведру. — Вот я и занимаюсь Мишкиной головой с утра до вечера. Учу соображать. Даже поесть некогда. Представляете?
— Представляем.
— Ну, так поможете?
— Конечно поможем! — кричим.
— А я вам за это спасибо скажу. Только потом, когда всё сделаете.
— Мы и без спасиба поможем. Нам не трудно, — сказал Толик.
Мы пришли к Юрке. Он открыл дверь, и мы увидели такое… такое, будто в Юркиной квартире случилось землетрясение, все люди погибли, остались только вещи. Они валялись на полу. Книги, паяльник, коньки, утюг, велосипед. Посреди большой комнаты — таз с чайником. На телевизоре — клюшка и хоккейные рукавицы. На столе — тарелка с хлебом. В тарелке с хлебом — шайба. А на кухне — лыжи. С пристёгнутыми ботинками. Будто Юрка хотел из кухни проехать в комнату на лыжах. А палки висели в коридоре на вешалке, как пальто.
— Не пугайтесь, ребята, — сказал нам Юрка. — Я пока приготовлюсь к приходу Мишки, подумаю, какую задать ему задачу. А вы приступайте. Что куда положить — я подскажу.
Мы приступили.
Я мокрой тряпочкой вытирал книги и ставил их на место в шкаф. Книги были толстые и очень пыльные, будто они валялись на дороге.
Пришёл Мишка. Они с Юркой сели на диван и уткнулись в свои учебники. Когда Борька подметал возле дивана, они только ноги поднимали. А Мишка бурчал: