Парящие над океаном
Шрифт:
Я хмыкаю. Мне хочется сказать "да", но я боюсь нарушить ту интригу, что задумал хитрый старик.
— Дядя Миша, это такое начало новой истории? Про кого она?
— Друзья зовут его Док. Он врач, участковый хирург. Но его участок!.. — старик крутит головой. — Вот он пешком, с рюкзаком за плечами обошел в отпуск весь Крым… Вот он собрался на Алтай… Вдруг повезло — он нанялся на танкер судовым врачом и — объехал весь мир. Куба, Америка, Ирландия, Швеция, Япония… Что вам сказать — ему и этого мало! Они с женой учат французский и едут в Алжир. Работают там шесть лет. Он единственный хирург на полпустыни и все его зовут табиб. А его жена, педиатр, табибша. Наш врач там нарезался скальпелем — так он говорил — на всю оставшуюся жизнь. Из Алжира он привез целый музей диковинок: медную чеканку, кофейные наборы, чудные камни из пустыни, раковины, даже чалму…
Чувствуется, что старик, рассказывая, отводит душу после поражения в парке. Там обрывают на полуслове.
— Что происходит дома… Что может происходить дома? Дом для того и придуман, чтобы в нем ничего не происходило… И пока нет путешествий и приключений, Док пробавляется мелочами. Выстроил на крыше сарая "капитанскую" каюту из струганых дощечек от магазинных ящиков. Я ее видел — игрушка! Провел туда свет, поставил транзистор. Вечером после работы он брал кота и забирался в каюту "выкурить трубку-другую в хорошей компании". Док не курил, но трубка у него была — из Алжира. Таких в Одессе две или три.
Потом у него появилась еще идея. Он стал собирать в мусорных урнах старые зонтики, чинить их и… развешивать на ветках столетнего ясеня над своим сараем. Кто идет мимо дома — поднимает голову: это что? Им рассказывают — они хмыкают и крутят головой, хотя и одесситы. А Док радуется: пускай, мол, почаще поднимают голову к небу!
Придумал сделать трехколесный велосипед для себя и жены, где можно крутить педали вдвоем и полулежа. И только начал делать чертеж оригинальной коляски, как жена ему говорит: хватит изобретать велосипеды, иди-ка ты в сарай и вырой там яму, чтобы было где держать картошку зимой…
— И тогда он сбежал в пираты?
— Не смейтесь. Наш табиб отложил чертеж, допил кофе, снял чалму и пошел в сарай, — вразумил меня старик. — Я думаю, вы бы сделали то же самое.
Он взял там лопату и стал копать утоптанную, как асфальт, землю — и это дело — слышите? это дело в конце концов стало поинтереснее Алжира! Потому что за него взялся такой человек, как наш Док. Если вы имеете терпение, узнаете, до чего он докопался.
Я поерзал в кресле и налил еще минералки.
— Док углубился лопатой на штык и увидел ржавую банку от кофе. Поднял ее и вспомнил: здесь когда-то уже была яма, и они с Людой сбрасывали в нее всякий нержавеющий мусор. Ага, сказал себе Док. И в этом унылом для всемирного путешественника занятии засветился смысл! Какой? — мы узнаем позже.
Он копал — и что открывалось перед ним? Слой за слоем открывалась прошлая жизнь! Вот старые его туфли… Сломанный нож. Еще дедов… Черепки разбитой покойным котом со смешным именем Брысик голубой фаянсовой вазы. Это было как раз перед танкером… Медная ступка, совсем уже зеленая… Еще черепки — две маминых чашки. Когда у столика подломилась ножка и они поехали вниз, Люда крикнула такое "Ах!", что слышали все соседи… Последней находкой оказалась Надькина одноногая кукла — ее купили, когда Надьке исполнился год. Кукла была первым "мусором", который бросили в яму. Сейчас Надьке семнадцать.
Яму для мешка с картошкой надо было делать шире, но тут лопата задела какой-то камень. Док его ковырнул, камень не поддался. Начал обследовать препятствие и понял, что имеет дело с бетонным кольцом. Оно окружало яму. Что-то он не помнил, что закапывал здесь бетон… Тогда кто?.. Когда?.. Зачем?..
Приходит Люда и видит: муж копает, как будто он роет клад. Она его жалеет: "Витя, может, хватит?" — "Пусть люди видят, какой у тебя послушный муж".
А дальше бетон стал расширяться. "Что за катакомбы?". Тут Док отложил лопату и вышел из сарая на свежий воздух. И тут к нему заглянул сосед по двору, Гриня, мой годок, тоже рыбак. Он-то мне все и рассказывал, пока не клевало. "В чем дело, Виталий Иванович?" — "Да вот смотрите, дядя Гриня…". — "А-а…Так это же вот, наверно, что…".
И Гриня, старожил этого дома, рассказал Доку, что когда-то конец Малой Арнаутской — он сейчас упирается в улицу Белинского, а за ней идет целый район до самой Отрады — выходил на пустырь и в степь. Теперешняя Белинского — это был край Одессы. Дальше пасся рогатый скот, а скот держали немцы. И наш дом (фасадный, остальные, что во дворе, построили позже) наверняка принадлежал богатому немцу, который поил район молоком. Своей воды в Одессе не было, и предприимчивые немцы придумали делать большие амфоры, которые зарывались в землю и в них собирали с крыш дождевую воду. Эту воду пили люди и поили коров. Так Доку, видно, попалась одна из них, а было их по всей Одессе более трехсот…
— Вы читали "Графа Монте-Кристо"? — неожиданно спрашивает дядя Миша. — (Это моя любимая книга, я читаю ее всю жизнь, но только первый том). Помните, как Дантес шел рыть сокровища аббата Фариа? Вот так же шел Док к картофельной яме после разговора с Гриней. Он думал, что сулит ему эта находка, кто знает, может, в амфоре скрывается клад?
И вот: из ямы летит земля, Люда что-то пытается говорить, но потом — умная женщина! — перестает. Она понимает, где ей перевоспитать своего неугомонного мужа, ему уже за 50! Она только время от времени спрашивает: "Зачем мне эта амфора, зачем ему?.." — и слегка хватается за голову.
Амфора открывалась огромная, и Доку понадобились помощники. Раз за разом из нее поднималась на блоке выварка с землей и строительным мусором, рядом с сараем росла гора. Во двор въезжал самосвал и забирал землю. Доку потом предъявили счет за 11 ходок. Что вы хотите? — там был мусор за 120 лет!
Чем больше обнажались целехонькие стены амфоры, тем яснее Док видел ее будущее. Еще и потому, что окончание каждого дня отмечалось в амфоре, где собирались хозяин и трое его работников. Люда забирала руки с головы, наполняла чем надо корзину и спускала ее вниз на веревке.
А что насчет клада, так его в амфоре не оказалось. Ближе к дну она пошла сужаться на пример греческих, вместо земли лопата набирала жидкую грязь — то были, наверно, остатки древних дождей. Док заказал самосвал жидкого бетона, уложил арматуру и выровнял бетон в ровную круглую площадку.
Работники наконец-то вылезли наверх, получили за работу деньги и поздравили хозяина с отличным погребом. Напоследок сказали вот что (внимание!):
— Где ж мы теперь будем собираться по вечерам? Так там было хорошо!