Патрульные Апокалипсиса
Шрифт:
– С Гарри?
– Досье на Жоделя, отца Виллье, находившееся в Центральном разведывательном управлении, исчезло из архива…
– Как и информация из компьютеров «АА-ноль»?
– Поверьте мне, столь же тщательно охраняемых, как и досье. А в этом досье упоминалось имя одного французского генерала, который был не просто завербован нацистами, а стал их адептом, фанатически преданным идее высшей расы.
– Какое значение он может иметь теперь? Ведь это было столько лет назад… Без сомнения, его уже нет в живых.
– Так или иначе, важно
Де Фрис озадаченно смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– А какое отношение все это имеет к Гарри? – спросила она.
– Брат привез список людей, сочувствующих нацистам здесь, во Франции, в Соединенном Королевстве и в моей стране. Сколько там человек, я не знаю, но этот список обладает взрывной силой, ибо в нем названы влиятельные люди, даже обладающие политической властью, – те, кого никто и никогда не мог заподозрить в подобных симпатиях.
– Как Гарри добыл эти имена?
– Не знаю. Вот потому-то я и должен увидеть его и поговорить с ним!
– Зачем? Вы, кажется, очень встревожены.
– В списке есть имя человека, с которым я работаю и кому не раздумывая доверил бы свою жизнь.
– Не понимаю. Вы говорите как ваш брат, не хватает только определенности.
– Именно определенности я и хочу от него сейчас.
– Это касается того, с кем вы работаете?
– Да, я встречаюсь с этим человеком сегодня днем, это неизбежно. Но если Гарри не ошибается, хотя я предпочел бы думать именно так, эта встреча не сулит мне ничего доброго. Это решение может стать роковым.
– Отложите встречу под любым предлогом.
– Он попросит объяснений, ибо в данный момент имеет на это полное право. Помимо всего прочего, его бдительный служащий всего полчаса назад спас мне жизнь на авеню Габриель.
– Возможно, это было спланировано.
– Не исключено. Я вижу, вы много знаете, леди.
– Да, – согласилась Карин. – Это Моро, Клод Моро, да?
– С чего вы взяли?
– Каждые двадцать четыре часа отдел документации и справок получает списки всех, кто входил или выходил из посольства. Имя Моро встречается там дважды – позавчера ночью, когда на вас напали в первый раз, а затем на следующее утро, когда приехал германский посол. Картина ясна: несколько моих коллег сказали, что не помнят, чтобы кто-то из сотрудников, тем более начальник Второго бюро, так часто приезжал в посольство.
– Не стану подтверждать ваше предположение.
– И незачем. Я вполне согласна с вами. Связывать Моро с неонацистами просто нелепо.
– Именно это слово произнесли в Вашингтоне десять минут назад. И все же список доставил Гарри. Вы знаете моего брата. Могли его обмануть?
– На ум опять-таки приходит слово «нелепость».
– Перевербовать?
– Никогда!
– Вот поэтому я и должен поговорить с Гарри… Подождите-ка. Вы очень уверены в Моро. А вы его знаете?
– Я знала, что его до смерти боялась восточногерманская разведка, а значит, и неонацисты. Он увидел связь между Штази и нацистами раньше всех, за исключением, быть может, вашего брата. Фредди однажды встречался с Моро в Мюнхене, когда передавал ему информацию, и вернулся оттуда в полном восторге, назвав его гением.
– Итак, подведем итоги. Где же мы оказались?
– У американцев есть выражение: «Между каменным и твердым». Думаю, так и будет, пока вы не поговорите с Гарри. Но ради собственной безопасности не обсуждайте это по телефону ни из «Мёриса», ни из посольства.
– Но он знает только эти номера, – возразил Дру.
– Пожалуйста, доверьтесь мне. В Париже у меня есть друзья еще с тех пор, когда мы работали в Амстердаме, на них можно положиться. Если хотите, я сообщу их имена полковнику.
– Зачем? Для чего?
– Они могут спрятать вас, и вы будете по-прежнему работать здесь, в Париже, – от города до них меньше сорока пяти минут езды. А я позвоню Моро и дам ему самое правдоподобное объяснение, то есть… скажу правду, Дру.
– Значит, вы все-таки знаете Моро.
– Не лично, нет, но два сотрудника Второго бюро беседовали со мной, прежде чем я начала работать в посольстве. Поверьте, имя де Фрис откроет мне доступ к нему.
– Верю. Но какую правду вы собираетесь ему рассказать: что он находится под подозрением?
– Другую. На вас совершены три покушения, и кроме естественного беспокойства…
– Это называется иначе, – перебил ее Лэтем. – Это страх. Каждый раз я был на волосок от смерти, и мои нервы сильно расшатались… похоже, от страха.
– Не возражаю, это честно, он поймет… Но, кроме того, вам предстоит встретиться с братом, который прилетает из Лондона. Вы не знаете ни дня, ни времени прибытия и не можете рисковать его жизнью, если появитесь открыто. Вы исчезнете на несколько дней и свяжетесь с Моро при первой возможности. Я, конечно, не имею представления, где вы находитесь.
– Одно серьезное упущение: а почему мой связной – вы?
– Я снова скажу правду, что мой муж работал с вашим братом, и это подтвердит полковник Витковски, признанный столп разведки, пользующийся всеобщим уважением. Он скажет также, что, по его мнению, вам это известно, а потому вы и попросили меня стать вашей связной.
– Еще два огреха, – тихо и настойчиво произнес Дру, опять с беспокойством оглядывая уже заполнившуюся людьми пивную. – Во-первых, я этого не знал: Витковски пришлось рассказать мне об этом, и во-вторых, почему я не обратился к нему?
– Старые разведчики вроде Стенли Витковски, ветераны так называемых «тяжелых дней», умные, даже выдающиеся люди, знают, как клюет рыба, лучше, чем любой из нас. Ради дела и ощутимых результатов ему не надо выходить за рамки своей сферы деятельности. Сейчас ему придется только подтверждать факты, но ничего не предпринимать. Понимаете?