Паучий дар
Шрифт:
– Милая, не надо, – с нежностью сказал бородатый мужчина. – Пожалуйста. – Он мягко накрыл ладонью оплывшую кисть супруги, и та упала обратно в кресло.
На серой коже проклятой женщины темнели оспины и розетки лишайника. Из впадин под бровями выглядывали живые глаза, обрамленные побелевшими от извести ресницами. Рот разверзся щелью, из которой вырвались хриплые горестные стоны. Только по длинным светлым волосам, ниспадавшим на плечи, можно было догадаться, что женщина еще молода.
– Даже сейчас она рвется искать камни, – объяснил хозяин дома,
Он сказал, что гости могут звать его Плотником, а его супругу – Милостью.
– У нее доброе сердце, – сообщил он с глубокой нежностью, гладя серую изуродованную руку. – Считает, что каждый заслуживает второго шанса, хотя некоторым и первый-то не стоит давать.
– Хм-м… – Келлен сверкнул глазами. – Говорите так, словно у вас на уме кто-то конкретный.
Плотник быстро взглянул на жену и похлопал ее по руке.
– Вы, наверное, заметили, что мы живем в стороне от соседей, – сказал он. – Раньше наш дом стоял на озере, вместе с остальными, но мы столкнулись с неприятностями. Моя жена всех встречает с открытым сердцем, и один человек усмотрел в этом нечто большее. Он преследовал ее, пока не напугал. И мы перебрались сюда.
Неттл представила, скольких трудов им это стоило: оставить надежные, крепкие деревья на берегу озера и возвести дом на сваях, утопленных в грязи…
– Речь идет о Псе? – без обиняков спросил Келлен.
Глаза окаменевшей женщины расширились, изо рта-трещины вырвалось жалобное поскуливание.
– Вы расстраиваете ее, – тут же сказал Плотник. – Поговорим в другой комнате.
Перебравшись в мастерскую, он тяжело вздохнул и зарылся пальцами в волосы.
– Да, – не стал юлить он. – Речь идет о нем. Вы знаете, почему он носит это имя?
– Его назвали в честь собак с красными пятнами, – быстро ответила Неттл. – Тех, в чьих венах течет кровь Мари и которые мастью похожи на него.
– Ни у кого в деревне нет рыжих волос, – сказал Плотник. – Ни у его матери, ни у человека, которого он зовет отцом. Он родился от семени Мари, это всем известно. Такое случается с собаками и порой с людьми, хотя его мать до сих пор все отрицает.
Краем глаза Неттл заметила, как брови Келлена поползли вверх. Он явно что-то понял.
– Так глубоко в Мари нередко появляются дети вроде Пса. У некоторых лица острые, как нож, и они чуют приближение грозы. Сердца у них работают иначе. Они не способны любить, но если за кем увяжутся, то уже не отступят. Так лисы увязываются за кроликами, а прилив – за луной.
– И он, значит, увязался за вашей женой? – уточнил Келлен.
– Иногда по ночам он лежал на крыше нашего дома и пел ей колыбельные, – сказал Плотник. – Приносил подарки из леса. Странные вещи. Мертвых зверьков. Цветы, сделанные из костей, яйца с изумрудной скорлупой. Поэтому мы перебрались сюда.
– Но Пса это не остановило? – спросил Келлен. – Он ведь продолжил преследовать вашу жену? Тогда вы повесили вдоль протоки танцующих кукол – хотели заранее знать о его приближении. Но почему бы просто не завести собаку?
– У нас была одна, – нахмурился Плотник. – И моя жена очень ее любила. Но как-то ночью собака пропала, и Милость не стала заводить новую, чтобы ее не постигла та же участь.
– А про походы жены в камышовый лес ничего не хотите рассказать? – внезапно поинтересовался Келлен. Его глаза ярко сияли в свете глиняной лампы. – Может, она встречалась с Псом, когда бродила там одна? – На губах Келлена играла полубезумная, исполненная любопытства улыбка. Так он улыбался, когда сворачивал с прямого пути на тернистый.
– О чем это ты? – Плотник нахмурился, недобро понизив голос.
«Вот почему Келлен вечно ходит в синяках», – стиснув зубы, подумала Неттл.
– Я не говорю, что она специально с ним встречалась! – Келлен примирительно поднял руки. – Но она ведь всегда уходила в лес одна, чтобы кому-то что-то продать, так? Вы знаете, с кем она торговала?
– Разумеется, знаю. У нас друг от друга секретов нет. – Плотник говорил негромко, но в его голосе чувствовалась надвигающаяся буря. – С бедолагами, которые прячутся в здешних лесах и пытаются выжить. Они пришли из верхних земель, потеряв все, что у них было. Она только хотела им помочь. Говорю же вам, у моей жены доброе сердце!
Неттл впилась ногтями в ладони, стараясь не выдать волнения. Бедолаги из верхних земель. Речь явно шла об Освободителях. Гнездо заговорщиков точно где-то поблизости, в шепчущих камышовых лесах.
– А жена когда-нибудь рассказывала, где именно она с ними встречается? – спросила Неттл с отчаянно бьющимся сердцем.
Но Плотник только покачал головой.
– Эту женщину прокляли, – уверенно заявил Келлен, когда они гребли обратно к озеру. – Зуб даю.
– И ты считаешь, что это сделали Освободители? – спросила Неттл.
– Не знаю, – задумчиво отозвался Келлен. – Освободители проклинают людей, если те представляют для них угрозу. Возможно, они решили, что Милость слишком много знает. Но…
– Но поскольку она всегда приходила на встречи одна, то проще было убить ее и спрятать тело в болоте, – закончила вместо него Неттл.
– Именно, – кивнул Келлен. – Куда как проще. Освободителям незачем ее проклинать. Хотя проклинателям не всегда нужна веская причина. Их переполняет слепая злоба, которая порой прорывается и бьет по ближайшей цели.
Неттл нахмурилась, но ничего не сказала.
– Если Освободители тут ни при чем, – Келлен продолжал рассуждать вслух, – значит, в деле замешан кто-то из местных. Но кто?
Поднялся ветер, камыш сухо зашелестел. Неттл услышала, как вдалеке заголосила выпь, словно кто-то дунул в бутылку. «Кто? – гулко вопрошала она. – Кто?» На миг Неттл почудилось, что в шуме ветра она различает другие голоса, другие слова…
– Давай-ка вернемся на озеро, – пробормотала она. – А то тут всякое лезет в голову.